За круглым столом сидели двое мужчин и резались в стирки. Едва взглянув на Игната и сдержанно кивнув, они вновь сосредоточенно углубились в игру. Небольшой прыщавый мужичонка при каждой взятке глухо матерился и воровато посматривал по сторонам, словно прятал в каждом рукаве по крапленой колоде. Другой, веснушчатый, с длинными пшеничными волосами, лишь озадаченно почесывал щеку, поросшую густой серой щетиной. Игравших Игнат Сарычев не знал, на чекистов они вовсе не походили, скорее всего это были приятели хозяина, согласившиеся исполнить роль статистов.
Елизавета Михайловна уверенно вошла в комнату и застыла, брезгливо скривившись.
— Ты бы хоть хату-то проветрил, а то дышать нечем. Вот что значит мужчина-майданщик.
Федька Долото поежился и хмуро посмотрел на мадам Трегубову, дескать, что это за бабенка выискалась — мужиков поучать, но, натолкнувшись на твердый взгляд Сарычева, подобрел и покладисто ответил:
— Вот что значит свежий взгляд! А мы-то здесь уже ко всем запахам притерпелись.
Веснушчатый поднял голову и внимательно посмотрел на вошедших.
— Никак ли мадам Трегубова пожаловала на наш майдан.
— А ты меня откуда знаешь? — грубовато поинтересовалась Елизавета Михайловна, присматриваясь к молодцу.
Конопатый выглядел заметно сконфуженным.
— Хм… Даже и не знаю, говорят ли такие слова даме, но я хорошо помню на твоем животе родинку, вот такую, — чуть развел он пальцы, — величиной почти с пятак. Если бы не твой кавалер, так я бы еще кое-что припомнил.
Елизавета Михайловна попристальнее всмотрелась в нахала и восторженно ахнула:
— Боже ты мой! Гаврила! Где же ты пропадал?!
— Неужто узнала!.. До семнадцатого на каторге в Сибири был, а как амнистию объявили, так я по матушке-Руси помотался. Вот только месяц как в Москве.
— Что же на Хитровку-то не захаживаешь? — на минуту Елизавета Михайловна превратилась в легкомысленную барышню.
— Боязно! Не знаю, как примут. Ведь давно там не бывал. А потом, там ведь все поменялось, — честно отвечал конопатый, скинув на стол карты. — Слышал я, что ты теперь важная особа, на майдане первую скрипку играешь.
Мадам Трегубова приосанилась, в ее глазах появилась надлежащая строгость, и она покровительственно проговорила:
— Старых друзей не забываю. Если без копейки, могу помочь, но процентик вернешь. Сегодня без этого нельзя, деньги просто так никто не дает. Если дела ищешь, могу рекомендацию дать… А там сочтемся!
— Ну, благодетельница! Ну, мать-заступница! — восторженно восклицал конопатый. — Присоветуй, родная, а уж за мной не заржавеет!
Елизавета Михайловна лишь небрежно отмахнулась:
— Ладно, чего уж там!.. Чего не сделаешь для старых друзей!
ebooksa