Крысятник

Единственным человеком, который мог помочь полковнику в этой щекотливой ситуации, был его однокашник Севка Самойлов, осуществлявший надзор за местами лишения свободы. Уже год, как он нацепил большую звезду и рассматривался как реальная кандидатура на должность замминистра. Человек серьезный, обстоятельный. И, глядя на его сдвинутые брови, трудно было поверить, что Севастьяна Никифоровича чуть не турнули с первого курса за аморалку. Ведь не каждому из курсантов удается соблазнить заведующую библиотекой среди стеллажей с собраниями сочинений классиков марксизма-ленинизма.

Надо отдать должное Севке, своего однокашника и приятеля по бурной молодости он не забывал и использовал всякую возможность, чтобы протащить его наверх. Да и хозяином следственного изолятора Сафин стал не без его помощи. Всегда степенный и значительный с подчиненными, Сева Самойлов в присутствии старого друга превращался в задорного мальчишку, каким был лет двадцать пять назад. И которого ничего не интересовало, кроме бутылки портвейна и стройных женских ножек.

Иногда Альберту Сафину казалось, что министерское руководство специально ставит на ключевые посты отъявленных бабников и пьяниц. Такими людьми легче управлять, да и компромат особенно долго подыскивать не нужно. Как бы там ни было, но Самойлов был настоящим мужиком и всегда мог постоять за своих приятелей. А главное, много за это он не попросит.

Поразмыслив, Сафин уверенно набрал знакомый телефонный номер. В это время Самойлов находился на своей даче в районе Можайского шоссе. Домик крепкий, аккуратный. Оно и понятно, трудные министерские будни заставляют думать о собственном здоровье и возводить на природе особняки стоимостью в два миллиона долларов. Но что интересно, вряд ли на своей даче он находился один. Он вообще не переносил одиночества и относился к нему едва ли не как к худшему из наказаний. Скорее всего, организовал какой-нибудь мальчишник, который в конце дня должны будут скрасить какие-нибудь центровые путаны.

Трижды прозвучали длинные гудки. А не рано ли? Полковник Сафин нервно вскинул руку, посмотрев на часы, но тут же в трубке раздался бодрый голос Самойлова:

— Слушаю!

— Сева, я звоню тебе по важному делу…

— Опять по делу! А просто так позвонить нельзя, а? — радостно отозвался Севка. — Приехал бы, навестил. Поговорили бы о жизни, былое вспомнили. Давай, я тебя жду. — Он усилил нажим: — Тут для тебя уже сюрприз заготовлен…

— Какой? — не удержался от вопроса Альберт.

— Можешь не сомневаться, приятный. Так сказать, во всех отношениях. Правда, я его малость помял этой ночью, но ничего, товарный вид сохранился… Вон он лежит, попкой кверху… И знаешь, как называется этот сюрприз?

— Как же? — усмехнулся Сафин.

— Валя. Мне кажется, это твое любимое имя. Угадал?

Генерал-майор намекал на случай, когда они, будучи еще курсантами второго курса, навещали по графику медсестру училища. А когда их увольнительные совпадали, то они заявлялись к хохотушке-медсестре слаженным тандемом. Эту девушку звали Валентина. Помнится, она вышла замуж за старшекурсника, который с легкостью простил ей мелкие девичьи шалости.

Но Сафин тут же вспомнил и другую историю, более свежую. Вспомнил также, чем она закончилась. И сделал серъезное лицо:

— Придется отложить это дело. Недосуг.

— Мне тоже не до сук, — с грустью в голосе заметил Севка Самойлов. — Однако ничего не поделаешь, приходится и ими заниматься. Ну, ладно, чего у тебя там?

— Моих подопечных Смолу и Скока знаешь? — напряженно спросил Сафин, подводя разговор к самому главному.

— Кто же не знает таких людей? Настоящую птицу видно по полету, — удовлетворенно протянул генерал-майор.

Севка Самойлов не любил терять время понапрасну. Наверняка в этот самый момент он поудачнее прилаживался к обещанной Альберту Валечке и свободной рукой держал ее за талию.

— Мне бы хотелось, чтобы их перевели в другой изолятор. Например, в Бутырку.