Резким рывком Серый сдернул халат с Ангелины:
— Ты же скучала без мужиков в изоляторе… с твоим-то темпераментом. Вот я сейчас тебя и утешу. Так утешу…
Сильные пальцы Назарова, словно когти хищной птицы, вцепились в плечи девушки. Еще секунда, и он начнет рвать ее нежную плоть на куски.
Освобождение Чертанова полковник Елизаров воспринял болезненно. Это был его личный промах. О нем, конечно же, никто не напомнит в глаза, но ох наверняка со знаком минус аукнется где-нибудь в его личном деле. Достаточно всего лишь пары подобных штришков, и можно быть уверенным, что на успешной карьере следует ставить большой жирный крест.
И еще одна неприятность. На следующий день должно состояться организационное совещание у заместителя министра, куда приглашен и Крылов, а следовательно, их личной встречи никак не избежать, и ему вдоволь придется наглотаться недружественных насмешек.
К убийствам Чертанов не имел никакого отношения, это бесспорно. В этом Елизаров убедился, когда по самые уши вгрызся в дело. Парня действительно следовало освобождать, и он лично собирался переговорить об этом с прокурором, но вдруг неожиданно узнал, что майор уже освобожден и восстановлен в должности. Теперь следовало позаботиться о том, чтобы сделать хорошую мину при плохой игре. Елизаров позвонил и вызвал помощника.
Через несколько минут в дубовую дверь раздался стук, словно дятел задолбил, и, не дожидаясь начальственного оклика, Тимофей уверенно перешагнул порог. Елизаров лишь улыбнулся — растет молодежь. Помнится, несколько лет назад парень стучался даже в приемную, а сейчас к начальнику запросто заходит, будто к соседу за спичками.
— Можно? — спросил Астахов, сделав еще два шага вперед.
— Да, проходи, — беззлобно буркнул полковник и показал на стул с правой стороны от себя: — Присаживайся. Новость слышал? Оправдали нашего подопечного. Получается, мы с тобой в дерьме по уши. Надо срочно обосновывать свои действия. Понимаешь, что я имею в виду?
— Так точно, товарищ полковник. — Астахов положил на стол обыкновенную белую папку, слегка затертую по самым краям. Завязки скручены в узенькую бечеву, на обложке большими неровными буквами написано: «ЧЕРТАНОВ», а ниже приписано: «БЕС». Емко, ничего не скажешь. Астахов открыл папку: в ней вырезки из газет, какие-то исписанные страницы, справки, копии документов, об истинном значении которых знал, наверное, только сам Астахов.
— В общем так, товарищ полковник. У Чертанова имеется один недоброжелатель. Это его коллега — Котляр Борис Львович. Не знаю, что они там не поделили, но это Котляр прессе информацию на майора сливал. Не подлежащую разглашению, между прочим, информацию.
— Вот! — воскликнул Елизаров. — Разве мы не должны были отреагировать на появление разоблачительных статей?
— Так оно и было, товарищ полковник, — сдержанно улыбнулся Астахов.
— Как-нибудь скажу об этом Крылову. Что еще есть по этому делу?
— Убита Ангелина Павловская. Она была любовницей Чертанова…
— Интересно, в Москве еще остались женщины, которых он не поимел? — неопределенно хмыкнул Елизаров. — Ладно, продолжай!
— Она подозревалась в преступной связи с убийцей антикварщиков. Ее отпустили из следственного изолятора в качестве приманки, надеясь, что преступник обнаружит себя. Он действительно появился и убил не только ее, но еще и охранника, который был приставлен к ней на время операции.
— О нем что-нибудь известно поконкретнее?
Тимофей Астахов отрицательно покачал головой:
— Ничего определенного. Работает очень чисто. С уголовниками отношения не поддерживает, иначе уже давно засветился бы. Есть у него напарник, но о нем тоже практически ничего не известно. Единственное, что удалось раскопать, так это то, что на левой руке у него обрублен мизинец.