Крысятник

Шибанов поднял голову и заговорил:

— Странно все это. Чем больше я думаю об этом деле, тем больше возникает вопросов. У меня складывается такое впечатление, что кто-то его очень серьезно подставил. Ну не мог такой опытный оперативник, как Мишка Чертанов, так бездарно вляпаться!

— Не мог, — охотно согласился Виктор Усольцев. — А потом, какой ему резон светиться в этом доме, если это действительно он совершил убийство?

Лохматые брови Крылова, напоминая крылья какой-то могучей и хищной птицы, вспорхнули до середины лба и выжидательно застыли. А потом медленно стали сползать вниз, понемногу распрямляясь.

— Да еще на глазах у множества очевидцев, — сдержанно согласился полковник.

— Миша Чертанов опер от бога, товарищ полковник, — продолжал Шибанов, заметно волнуясь. — И цену уликам знает. А тут после себя такое количество их оставил, что хватило бы на три десятка преступлений. Хоть учебный фильм снимай на его примере: труп, множество улик, выявлен единственный подозреваемый, осталось только надеть на него браслеты и препроводить в Бутырку. А потом, даже если убил Чертанов, то он мог запросто избавиться от трупа: все-таки он мент. Например, что ему стоило забрать труп да перетащить в машину, а потом отвезти куда-нибудь в лес и зарыть? Товарищ полковник, так не мог вести себя опер, который раскрыл не один десяток убийств, — отрицательно покачал головой Григорий. — В конце концов, Миша мог просто отсидеться где-нибудь… А он заявляется туда с компанией и тотчас привлекает к себе внимание.

— Вижу, что мы размышляем с вами в одном направлении. — Полковник вытащил новую сигарету, размял ее, затем вновь с каким-то остервенением вогнал обратно в пачку. — Конечно, очень неприятно, что одним из наших сотрудников заинтересовался третий отдел… Но лично я надеюсь, что все обойдется. Елизаров отменный профессионал… Хотя, если он что-то вобьет себе в голову, его трудно потом разубедить в обратном. Уж мне-то это известно… Лично я склоняюсь к тому, что это очень искусная подстава. А если это действительно так, то человек, сумевший провернуть такое дело, очень хитер и коварен. Я буду с вами откровенен, потому что вы друзья Михаила. Чертанов человек неординарный, волевой, надеюсь, вы с этим не будете спорить. — Полковник Крылов даже выдержал паузу, словно рассчитывая услышать возражения, и, не дождавшись, продолжал: — Людей подобного типа, как правило, любят женщины. И мы все знаем, что так оно и есть. Таких людей, как он, уважают друзья. Они удачливы, свободны, свои в любой компании. И у начальства они, как правило, на хорошем счету, несмотря на всевозможные закидоны. Разумеется, кроме друзей, у них есть и недоброжелатели, которые втайне завидуют их успеху. Я не исключаю того, что все это дело могло быть подстроено кем-то из своих… Вот так, господа офицеры! Очень надеюсь, что этот разговор останется между нами.

* * *

Оттепель неожиданно сменилась заморозками. И если бы не увеличение светового дня, то можно было бы предположить, что время повернуло вспять. В самом начале месяца произошло еще два убийства. И вновь скупщики!

Один из них был обнаружен близ Алексеевского лесопарка вмерзшим в огромную грязную лужу. Причем глаза его были широко раскрыты, как будто бы он успел рассмотреть на самом ее дне что-то необыкновенное. Удар был нанесен сзади и, скорее всего, внезапно, каким-то тяжелым и острым предметом. Затылочная кость, раскрошившись, парализовала мозг, так что смерть была мгновенной.

Другого нашли у железнодорожных путей, близ Казанского вокзала. Место глуховатое, правда, обжитое колонией бомжей, так что оставалось гадать, какая такая нелегкая вынудила приличного человека отправиться в лабиринт разбитых вагонов.

Удар был так же нанесен сзади и так же неожиданно. Но все же, видимо, только в последние мгновения своей жизни мужчина почувствовал что-то неладное и успел слегка повернуться, а потому раздроблена была правая височная кость, из-за чего значительно нарушилась симметрия головы. Руки застыли у головы убитого, словно он пытался защититься от надвигающейся смерти. Но удар был нанесен с такой невероятной силой, что легко пробил заслон из сцепленных пальцев.

В первом случае на лице убитого застыли покой и безмятежность. Он даже не успел осознать, что же с ним произошло. Просто душа выпорхнула из раны и воспарила к небесному своду. А вот у второго — рот уродливо перекошен, а глаза от застывшего в них ужаса выглядели настолько огромными, что запросто могли вырваться из орбит на комья смерзшейся земли.

Убийства антикварщиков вызвали волну откликов и слухов. Редкий день пресса не упоминала об этих роковых событиях. Неведомый шантажист, заверивший Бориса Львовича Котляра в том, что любой репортер «Криминальной хроники» с радостью ухватится за возможность узнать горячие факты о ведении дела, был абсолютно прав. Но никакой приподнятости от предстоящей встречи с прессой Котляр не испытывал. Как и от того, что шантажист пренебрежительно именовал его, работника МУРа, Пупсом.

Он нервно посмотрел на перекресток, откуда обещал появиться журналист с газетой в левой руке. Стрелки часов уже показывали пятнадцать минут ожидания, но журналиста все не было. Котляр скривился, подумав о том, что так долго он не ждал даже женщину. Следовало бы, конечно, плюнуть и уйти еще минут десять назад, но липкий страх заставлял его запастись терпением. Вернуть видеокассеты с компрометирующими записями любой ценой! Вид Котляра, ползающего у ног красотки с плеткой, не придаст ему авторитета ни на Петровке, ни дома.

— Вы давно меня ждете? — раздалось у самого его уха.

Котляр от неожиданности вздрогнул. Обернувшись, он увидел долговязого длинноволосого парня, появившегося совсем не с той стороны, откуда его ожидали. Конспиратор хренов!

— Удостоверение покажи, — буркнул Котляр. Сам-то он торчал на условном месте как вкопанный и теперь чувствовал себя обманутым.

— Теперь вы, — предложил парень, судя по удостоверению, оказавшийся Курдюковым, штатным сотрудником газеты «Криминальная хроника».

— Перебьешься!

— Нет. Меня интересует только надежный источник информации. С темной лошадкой я вести переговоры не уполномочен.