Медвежатник

22
18
20
22
24
26
28
30

— Чего же вы, ваше благородие, меня пытаете? — возмущенно протянул Алексей Ксенофонтович. — Все, что знаю, то и говорю. Вы бы сказали, как он выглядит сперва, может быть, что-нибудь и углядел бы.

Аристов медлил. Интуиция подсказывала ему, что человек, которого он разыскивает, далек от Хитрова рынка и в то же самое время он связан с ним так же крепко, как эмбрион с материнской плацентой. Он должен быть безукоризненно одетым, в начищенных до блеска ботинках, в которых можно запросто увидеть собственное отражение. Наверняка он имеет немалый счет в банке, позволяющий ему чувствовать себя едва ли не наследным принцем. А если он и является на Хитров рынок, то только для того, чтобы вблизи посмотреть на свою отпавшую пуповину.

А до Занозы еще доберемся, никуда он не денется.

— Хм, — Аристов в раздумье потер подбородок. Наконец он решился: — Меня не интересует голодранец в рваной одежде. Я говорю о франте, одетом безукоризненно и с манерами господина.

Алексей Ксенофонтович беспомощно пожал плечами:

— Господина не видал, а вот купчишек, что некогда были хитрованцами, встречать приходилось не однажды. Среди них имеются и миллионщики. Однако на господ не похожи. Ходят в сапогах, да и бранятся, как извозчики.

— Что можешь сказать об Аникее Маркелове? — неожиданно поинтересовался Аристов.

— Аникей-то? — беспомощно захлопал глазами Сиваков. — Хозяин ночлежки?

— Он самый.

Этот вопрос Аристов задал не случайно. Хозяин ночлежки приторговывал краденым добром, и он был уверен, что Аникей отчисляет городовым неплохую монету от своего нелегального заработка.

— Аникей Маркелов дядька умный. Просто так его не взять. Давеча на рынке кувшин продал за двадцать пять рублей, а цена ему полтинничек от силы.

— Вот как? — удивился Аристов. — Как же это ему удалось?

— А он продал его одному купчишке из Томска. Сказал, будто бы из него сам граф Дракула на пирах пивал.

Аристов расхохотался:

— Чудеса, да и только! Стало быть, он поверил?

— А как тут не поверить, если Аникей божится при этом, словно монах. — Он поерзал на стуле и добавил: — Я тут давно заметил, чем больше Маркелов врет, тем больше божится.

— Ладно, хорошо, ты за ним подсматривай, — строго наказал Аристов. — А если увидишь, что к нему кто-то из полиции захаживает, дай знать.

— Сделаю, — очень серьезно заявил Алексей Ксенофонтович, — только служба у меня, ваше благородие, опасная, ты бы еще копеечку добавил, — жалостливо протянул он.

— Любишь ты деньги, едрит твою! — выругался Аристов. — Ладно, на вот, возьми красненькую. Но чтобы обязательно узнал в следующий раз, кто к старику Парамону из господ захаживает. А теперь ступай, смердишь ты больно, — поморщился Аристов. — Я все удивляюсь тебе, Алексей, как на тебя еще бабы смотрят, ведь за версту же от тебя разит.

— Это вы, ваше сиятельство, напрасно. Все обидеть меня хотите. Только ведь бабы такие существа, что они не на меня, а на мои деньги смотрят. Ха-ха-ха!