Медвежатник

— А потом, если вдруг что-то обнаружится, сигнализация поднимет такой переполох, что проснутся мертвые, ему просто не уйти из здания. Полицейские перекроют все входы и выходы. Но даже если случится так, что он ускользнет из банка, нам обещал помочь соседний участок — тут же будут перекрыты все близлежащие переулки, и на этот случай уже разработан соответствующий план.

Аристов притронулся к гранитной колонне. Поверхность была прохладной. Денег в строительство здания было вложено немало. Даже гранит был доставлен откуда-то из итальянских каменоломен, а мрамор — из Греции. Здание было построено с умыслом — на каждого приезжего из Европы капиталиста Национальный банк должен производить внушительное впечатление, чтобы тот, попав под обаяние могучей российской архитектуры, ни на секунду не задумывался о том, куда ему следует вбухивать свои немереные деньжищи.

— Толково, — качнул головой генерал. — Не хочу вас перехваливать, но у меня такое ощущение, что через вашу систему защиты не проберется даже мышь.

Некрасов улыбнулся. Лицо его при этом размякло. Теперь он напоминал провинциальную корову из самой что ни на есть российской глубинки, соблазненную столичным племенным быком.

— Не смею утверждать насчет мыши, Григорий Васильевич, но смею считать, что наш банк неприступен.

— Дай-то бог, — очень серьезно отреагировал Аристов. — И все-таки я советую вам поберечься эту недельку и еще усилить охрану. — И, попрощавшись, поспешил к экипажу.

Глава 20

В недорогой обувной магазин на Дмитровской улице вошел молодой мужчина лет тридцати пяти. В руках он держал небольшой саквояж. Хозяин магазина с одного взгляда оценил мужчину: серьезен, богат. На ногах дорогие немецкие кожаные ботинки, стоимость которых составляет половину его месячного заработка. Он даже близко не подходил к категории потенциальных покупателей. Оставалось только предполагать, какая такая оказия занесла важного клиента в его пропахший сыромятной кожей погребок.

Хозяином лавки был пятидесятилетний поляк по фамилии Домбровский, неисправимый мечтатель, который продолжал верить, что когда-нибудь сколотит миллион на огромных просторах России.

Домбровский вышел навстречу посетителю и вежливо поинтересовался:

— Вам что угодно, молодой человек?

Он подумал, что было бы неплохо, если б мужчина соизволил купить хотя бы домашние тапочки. Глядишь, вежливое обхождение обернется для него парой честно заработанных рублей.

— Я к вам по серьезному делу.

— Понимаю, — оживился Домбровский, — модные ботинки — это всегда очень серьезное дело. По собственному опыту знаю, что мозоль может очень изрядно попортить жизнь.

Хозяин магазина взял с полки ядовито-желтые туфли и показал их клиенту:

— Мне достаточно взглянуть на ногу человека, чтобы определить его размер и даже вкус. О, это ваша обувь! — объявил он почти торжественно. — Примерьте, чтобы убедиться в правоте моих слов. Господи! — Хозяин в восторге покачал головой. — Как они вам подходят! Представляю, как будут млеть барышни на Тверской улице, когда заметят на вас такую обувь.

Гость отрицательно покачал головой, едва улыбнувшись.

— Не идут? Все ясно. Знаете, я тоже так подумал, что этот цвет будет несколько вызывающим. Вы мужчина совершенно другого типа, солидный, серьезный, а поэтому вам нужна соответствующая обновка, и я знаю, о чем вы мечтаете! — Хозяин поднял с нижней полки черные ботинки с заостренным носком. — Вот это ваша обувь! Поверьте мне, именно такой фасон носят парижские аристократы.

— Это, конечно, все очень любопытно, но меня интересует совсем другое.

— Вот как? — рассеянно произнес Домбровский, сжимая в руках ботинки. — У меня такое впечатление, что вас совсем не интересует моя обувь.