Великолепная пятерка

— Я не расстраиваюсь, — сказал Борис, расправляясь с ветчиной.

— Зато я расстраиваюсь, потому что я лично этот подарок делала, своими собственными руками. И мне жалко бросать его, если он пропадет... Или если его подберут эти, как их... Ты говорил... Лбы из Службы безопасности, вот.

— Что за подарок, если не секрет?

— Твой бюст.

— Что?!

— Твой бюст. Ну знаешь, такой небольшой, его можно поставить на письменный стол... Я слепила из глины, а один знакомый пацан отлил из олова. Я хотела, чтобы из бронзы, но бронзу мы не нашли. Тебе бы понравилось.

— Да уж... — озадаченно произнес Борис. — Могу только сказать, что мне еще никогда не дарили бюстов. И совершенно точно, что лбы из Службы безопасности на этот бюст не позарятся.

— Это хорошо. Может, мы как-нибудь сможем его забрать? Скажем, прокрадемся ночью и...

— Даже и не думай, — строго проговорил Борис, подумал и дополнительно погрозил дочери пальцем. — Сказано раз и навсегда. Мы туда больше не вернемся. Будем здесь вот сидеть, пока маму не выпустят.

— А долго нам еще ждать?

— Понятия не имею. Дня два-три. Они убедятся, что мама здесь ни при чем, что она ничего не знала... И отпустят ее.

— Это если мама их не будет злить.

— Что ты имеешь в виду?

— Если они будут слишком сильно на нее наезжать, она ведь может и распси... То есть разволноваться. И скажет что-нибудь не то. Тогда они ее продержат подольше. Или наоборот — побыстрее отпустят, чтобы не слушать, как она на них ругается...

— Приятно слушать, как ты говоришь о своей матери. Просто уши вянут.

— Но так ведь это правда... Кстати, как она узнает, что ей делать после того, как ее выпустят? Приедет она домой, там никого... Ты же не оставил записку.

— Не оставил...

Борис вспомнил молодого человека в Центральном Доме художника. Интересно, что он успел тогда сказать Марине. Или ничего не успел? Если он не успел рассказать про Парамоныча, это, с одной стороны, хорошо — значит, Марина не проговорится в Службе безопасности и Парамонычу не придется ждать непрошеных гостей. С другой стороны, это не очень хорошо, потому что у Марины и вправду не будет никаких указаний к действию... У нее и так, должно быть, голова пухнет от происходящего — Борис ей ничего не объяснял, а теперь Служба безопасности требует объяснений от самой Марины.

Значит, нужно как-то продублировать сообщение про Парамоныча, причем сообщить это так, чтобы узнала лишь Марина, а ни в коем случае не Служба безопасности. Над этим стоило поломать голову...

— Кстати, — отвлекла его от забот Олеська. — А в какую страну ты собрался нас отвезти?