Великолепная пятерка

— Если в «Рославе» так поступают с предателями... Они же так и с Романовым теперь поступят?

— Скорее всего.

— Перережут горло перед видеокамерой. Это очень деликатная процедура. Нужно камеру притащить, освещение сделать... И чтобы посторонних не было. Романов сказал, что это был какой-то подвал.

— Ну и...?

— Его, наверное, прямо сейчас туда и повезли. Что с ним церемониться? И вот если бы нам удалось взять того оператора... А еще лучше — накрыть все это сборище в подвале...

— Его увезли почти полчаса назад, — напомнил Монгол. — Где ты теперь его будешь искать?

— Вот об этом я и подумала прошлой ночью. У него там была такая симпатичная обезьянка...

— Что ты с ней сделала?!

— Я вставила туда радиомаяк. И теперь Романова можно отслеживать по всей Москве. Не знаю, что из всего этого выйдет...

Монгол несколько секунд молчал как громом пораженный, а потом сказал Морозовой:

— Знаешь, ты... Ты на самом деле... Ты — страшный человек.

— Вот за это мне и деньги платят, — невесело ответила Морозова.

Дровосек: все под контролем (5)

Возможно, это было самоуверенной глупостью, но поначалу Дровосек на полном серьезе собирался ехать на «Профсоюзную». Он в три приема дополз до своей машины, забрался внутрь и кое-как заткнул те отверстия в своем теле, из которых хлестала кровь. После этого ему стало лучше. То есть он попытался внушить себе, что ему стало лучше, и если еще немного посидеть, то будет просто отлично и можно будет ехать к Морозовой... А то получится полный позор — и собственного сюрприза не притащил, и в общем деле не поучаствовал. Она же его съест, эта стерва...

Дровосек ждал, но лучше не становилось, и он понял, что может просто загнуться в этом лесу, откуда даже по мобильнику дозвониться никуда нельзя. Нужно было выбираться, и Дровосек, бледнея, исходя потом и кровью, завел двигатель, после чего стал медленно выезжать из леса.

На шоссе он разогнался было, но тут подступила вяжущая слабость, Дровосек даже закрыл глаза на несколько секунд, летя наугад, но затем справился с приступом боли, перестроился в правый ряд и поехал так, как никогда не ездил раньше, — медленно и осторожно. Словно катафалк.

За Кольцевой дорогой Дровосек сразу же нырнул в маленькую улочку и дальше такими же закоулками пробрался на одну из конспиративных квартир морозовской команды. Он не чувствовал в себе сил, чтобы добраться до дома, да и ехать через всю Москву с обожженной рожей, в окровавленной ниже груди одежде и с воняющим порохом стволом было не слишком разумно даже для Дровосека. Остановившись у подъезда ничем не примечательного панельного дома, Дровосек поблагодарил господа бога и самого себя за то, что он все-таки доехал. Потом он набрал на мобильном телефоне номер Морозовой, но та не отвечала. «Конечно, — с горечью подумал Дровосек, — она сейчас делом занимается...»

Он выволок свое теряющее подвижность тело из машины и потащил его в подъезд. В квартире Дровосек первым делом зашел в ванную, открыл кран и сделал несколько больших жадных глотков. Однако лучше ему не стало, напротив, было такое впечатление, что выпитая вода тут же превратилась в кровь и с новой силой заструилась из его ран.

Дровосек прошел в одну из комнат, сложил в изголовье подушки одну на другую, чтобы было удобнее, положил свое пульсирующее болью тело и позвонил в главный офис, Шефу.

— Сейчас тебя подберут, — обнадежил его Шеф. — А Морозова в курсе?