— Да что же мы в дверях-то все стоим? — по-хозяйски попенял Юрий. — Вика, не морозь гостя. И тапочки дай.
Пока Андрей снимал куртку и переобувался в шлёпанцы, Юра обнял Вику за плечи. Сделано это было демонстративно: смотрите, какая мы счастливая пара.
Акулов не был в этом уверен, и такая нарочитость его раздражала. Кроме того, сам он избегал прилюдного проявления чувств, считал это каким-то признаком слабости, что ли. Маша частенько его упрекала за это.
На кухне был накрыт стол. Отнюдь не скромный, как обещала Вика по телефону. И выпивки, и закуски хватило бы на десять человек. Ощущая неловкость, Андрей поставил свою бутылку шампанского — игристое вино уже было, причём более дорогое, чем принёс он.
— Ну, мы-то по водочке! — Юра подмигнул, сворачивая пробку с плоской фляжки «смирновки».
Акулов пить не хотел. Но и отказаться было нельзя, тогда не получилось бы, скорее всего, того разговора, ради которого он и приехал сюда.
Ну вот, дожил — уже и родную сестру навещает исключительно с целью получения оперативной информации. Самое неприятное, что и она, похоже, догадалась об этом. Отсидев меньше часа, сослалась на головную боль и ушла в комнату.
— Я сейчас! — Юра выскочил следом.
С прошлого месяца, когда Акулов побывал здесь первый раз, обстановка изменилась в лучшую сторону. Появился кухонный уголок, из недорогих, но симпатичный. Бытовая техника: микроволновая печь, тостер, кофеварка и электрический чайник. Вместо дешёвой магнитолы на холодильнике громоздился музыкальный центр последнего поколения. Сам холодильник остался прежний — древний, пузатый, с чмокающей ручкой рычажного типа.
Юрий вернулся. Закрыл дверь, сел, виновато улыбнулся. Он вообще, как казалось Андрею, перебарщивал в стремлении казаться хорошим парнем. Интересно, он со всеми так держится? Или на манеры влияет то обстоятельство, что Андрею известно о его прошлом?
— По чуть-чуть? — Лапсердак поднял фляжку.
— Позже, — Андрей прикрыл свою рюмку ладонью. — Надо поговорить.
Юра, став серьёзным, кивнул и поставил бутылку. Получилось неловко: задел тарелку, сбросил с неё на стол кусок мяса. Суетливо прибрал. Откинулся на спинку жёсткого дивана и посмотрел на Андрея.
— Я готов.
— Расскажи ещё раз про завод…
Лицо Юрия прорезали морщины. Он вздохнул, скрестил на груди руки и начал говорить то, что Андрей уже слышал от него месяц назад. Только теперь более кратко и чётко.
Лапсердак был родом из Петербурга. Учился на журналиста, занимался спортом. С родителями поссорился, так что с третьего курса Универа пришлось обеспечивать себя самому. В начале девяностых годов попал в одну из крупнейших, по тем временам, организованных группировок. Было трудно, но интересно. Сменил две квартиры и пять машин, но через восемь месяцев лафа закончилась — посадили лидера группировки и почти всю бригаду, в которой состоял Юра. Его подозревали в стукачестве, но как-то удалось объясниться, снять подозрения. Однако работы не стало. Начались трудные времена. Безденежье, да ещё и РУОП стал доставать. Ставили классическую вилку: или дашь показания, или сядешь вместе со всеми. Ни того, ни другого Лапсердаку не хотелось. Кое-как выкрутился. Отдышался, начал снова налаживать жизнь. Возникли какие-то перспективы, но в начале девяносто четвёртого года один серьёзный человек, с которым приходилось общаться по прежней работе, предупредил: готовься к аресту. Всплыли старые подвиги, прокурор выписал ордер, скоро должны были позвонить в дверь. Серьёзный человек продемонстрировал копии ментовских документов, и Лапсердак убедился, что ему, действительно, пора сушить сухари. Впрочем, оказалось, что есть один выход.
Так Юрий оказался в этом городе и познакомился с Ростиславом Гмырей. Поначалу они не сошлись, до драк иной раз доходило, но потом стали друзьями.
Как и Лапсердак, Ростислав был приезжим. «Вынужденным переселенцем», — любил пошутить он. Родился в Ленобласти, одним из первых, когда ещё ходили в «варенках», не стриглись наголо и ездили на «жигулях», занялся рэкетом, получил шесть лет за разбой, отбывал срок в местной колонии, в девяносто третьем освободился. Домой не поехал, остался здесь.
Воспользовался связями, сложившимися на зоне, и присосался к местному Заводу тяжёлого машиностроения.
ebooksa