— Ты-то откуда это знать можешь? Волгин, что ли, звонил?
— Земля слухами полнится.
— Ладно, потерпи ещё немного. Думаешь, я не понимаю?
Катышев вышел, и тут же позвонила Тростинкина. Начала разговор не с приветствия, а с претензии:
— Не могу найти жену Громова.
— Секундочку, — Андрей приложил по столу трубкой, пошаркал ногами, громыхнул дверцей сейфа. — У меня её нет!
— Очень смешно! Воробьёв сказал ещё раз допросить, а я не могу с ней связаться. Дома никто трубку не берет, мобильник все время выключен. Ты не знаешь, где она может быть?
— Понятия не имею. Где угодно, наверное.
— Надо было допросить, когда она приходила за разрешением на захоронение. А я в тот день торопилась.
— Плохо, Маргарита Львовна! Теперь получите выговор.
— Да ну тебя в задницу! Ты можешь её отыскать? Я напишу отдельное поручение. Да, знаешь, что мне не нравится?
— Судя по голосу — все. И я в том числе.
— Адвоката Мамаева помнишь?
— Опять посадили?
— Убили. Застрелили в машине. Я только сегодня узнала, к нам из Центральной прокуратуры информационное письмо пришло.
— Хм… Дай-ка подумать.
— Чего там думать? Этого Мамаева кто угодно мог грохнуть. Он ведь всех подряд разводил, на чем угодно деньги рубил. У меня в Центральном подружка работает, я ей позвонила — она говорит, «глухарь» капитальный. Никто и не надеется, что удастся раскрыть.
— Громова ко мне с ним приходила…
— Наверняка они были любовниками. Все знают, он ни одной бабы мимо себя не мог пропустить. Даже ко мне приставал, хотя мой батя с его тестем в приятельских отношениях.
— А ты через него что-нибудь можешь узнать?