– Сыщи бензин, мужик, – он положил ему на плечо руку, – ты даже не представляешь, как тебе повезло: завтра ты будешь ездить на новой машине.
53
Сипягин не сумел как следует рассмотреть гостью шефа. Получив приказ, он из приемной связался с Мигуновым.
– Дело срочное, Иван... Не знаю, по-моему, предстоит работа. По твоей части... Я говорю: бросай все и приходи.
Только он положил трубку, как в приемной раздался новый звонок. Костя ответил сам и – тут же переменился в лице. Он велел секретарше переключить звонок на кабинет шефа и первым поспешил обрадовать его. Едва переступив порог, он выпалил:
– Стас! Максим звонит! Бери трубку.
Курлычкин впился глазами в Ширяеву, пытаясь угадать, что произойдет дальше. Он не верил, что звонок от сына не связан с визитом судьи. Этот звонок чудился ему пиком коварства Ширяевой, за ним виделась пока еще не ясная цель судьи. Ее план раскроется, когда он ответит сыну, выслушает его и положит трубку.
Коварство и дерзость судьи не давали думать спокойно, она давила своей логикой, сумела залезть в самые отдаленные уголки души, вынесла на поверхность то, о чем он давно забыл. Завод... цех... скользкие масляные полы... грохочущий станок... водка, поделенная на троих, и радость: ему досталось больше, остальным – меньше...
Сумасшествие снова застучало в висках Курлычкина. Он медлил с ответом, удивляя Сипягина, не отрывал взгляд от резко побледневшего лица судьи, на котором застыла смесь возбуждения и испуга.
Справа от него окно. За толстыми стеклами кипит жизнь: играют дети на школьной площадке, заканчивают ремонт строители. Жирный гимнаст-штукатур в нетерпении – он ждет перерыва, чтобы подойти к любимому снаряду:
"Давай, Илья!"
Что же ты задумала, гадина?
– Алло?
Бледность Ширяевой достигла какого-то критического состояния. Но все же можно было заметить отличие: половина лица, обращенного к окну, еще носила признаки жизни, другая же половина казалась мертвой: грань, на которой балансировала судья.
– Алло, это ты, сын?
Быстрее, торопил он Максима, надо раз и навсегда покончить с этим делом. Он разговаривал с сыном, не сводя глаз с судьи:
– Почему не отвечает сотовый?.. Ах да, я отключил его на время беседы.
Несмотря на ленивую интонацию, в голосе Курлычкина чувствовалось невероятное напряжение, казалось, он сейчас оборвется, как гитарная струна, и нисходящим звуком растворится в пространстве кабинета. В разговоре с сыном Станислав Сергеевич все еще видел подвох со стороны судьи. Перебирая варианты, он даже не подумал о самом простом – что Максим мог освободиться сам.
Сипягин вышел – вероятно, ожидает Мигунова. При салоне-магазине есть автосервис, с тыльной стороны, выходящей на пустырь, стоят три капитальных гаража и современный комплекс мойки, обслуживающий личные автомобили Курлычкина и его приближенных. В одном гараже имеется глубокий погреб, по сути – это подземный бетонированный мешок, по площади не уступающий самому гаражу.
– Да, я знаю, сын...