Подземная бетонированная коробка не пропускает звуков, там можно кричать во все горло, но никто не услышит, даже прижавшись ухом к металлической двери гаража. Мигунов получит приказ – как и где он найдет этих двух ублюдков, Курлычкина не волнует... Права, права Ширяева, давно пора с ними кончать. С Юристом тоже. Не будь его, глядишь, и не случилась бы эта история.
– Повтори, Максим, я не расслышал, что ты сказал...
Увлекся, утонул, погряз в процессе, который Ширяева назвала легализацией бизнеса, занялся совместительством, отбросив непреложную истину: нельзя заниматься честным бизнесом и откровенным беспределом. Вот и перестал контролировать ситуацию...
Но причина уважительная: ненависть к Ширяевой.
– Я плохо слышу тебя, Максим... Откуда ты звонишь?
Курлычкин прекратил самобичевание, от которого терял вес в собственных глазах. Достала его судья! Подумать только: почти час он покорно слушал эту бабу! Он допустил ошибку, согласившись принять ее у себя в кабинете, стоило поручить это дело Косте Сипягину. И остался бы спокоен, не дергался, не выслушивал наставительных и обвинительных речей, а ждал, когда Сипягин окончит разговор с ней в гараже. И мужественно принял бы даже плохие новости.
Чему быть, того не миновать. Она хочет увидеть трупы – увидит, он лично втолкнет ее в гараж, ткнет, как блудливую кошку, носом в кровяную лужу и спросит: "Этого? Этого ты хотела, стерва? Чем ты лучше меня, гнида?" Нет, она никогда не выйдет из гаража... А как же Максим?
Вот сука неряшливая!
– Звонишь с почты?.. Поселок Марево?.. Нет, не знаю...
Он никак не мог ясно расслышать слова сына.
– Что?! Что ты сказал, Максим?!
Минута разговора с сыном затянулась надолго. Курлычкин, избегая взгляда судьи, положил трубку и вызвал Сипягина.
– Костя, – усталым, надломленным голосом спросил он, – ты уже вызвал Мигуна?
Сипягин кивнул.
– Да, с минуты на минуту он будет здесь.
– Вот и хорошо. Для него найдется работа. – Глаза с красными прожилками казались измученными, теперь они не мигая смотрели на судью. – Это как раз тот человек, Валентина Петровна, которого вы хотели видеть. Сожалею, но придется немного подождать.
Действительно, его речь больше соответствовала крупному бизнесмену, нежели лидеру преступной группировки и выкресту... из рабочей семьи.
Валентина не знала, что случилось, как и откуда мог позвонить Максим, но поняла одно: она окончательно проиграла. Поначалу она подумала, что разговор липовый: Курлычкин бросает в молчащую трубку короткие вопросы, а в паузах, хмуря лоб, что-то вспоминает. Но потом... Несомненно, он способен владеть собой, но вот управлять собственным кровообращением никому не под силу, а Валентина видела, как отхлынула с его лица кровь: "Что?! Что ты сказал, Максим?!"
Она мужественно встретила почти безразличный взгляд своего врага, равнодушно подумав о пистолете, оставленном Маргелову.
"Успокойся, успокойся, – уговаривала она себя, – не дай этому ублюдку увидеть, что тебе страшно. Очень страшно... Света, девочка, как же ты страдала..." И только потом перед глазами возник родной образ сына.