Глава 21
Отрыв
Это место не просто было знакомо русским диверсантам. Они его разведывали, изучали. Даже не для себя старались, а для тех, кто собирался рисковать больше них.
За спиной скворчала резина старенького «Фиата», который агенты полюбили.
Спецназовцы гранатами расчистили себе путь, и Наймушин был уверен: был бы у них миномет, они бы использовали его мощь. Сколько человек взяли след диверсионной команды? В микрухе могли разместиться до тринадцати человек, подсчитал он. Вот тогда дело дрянь.
Он рассчитывал на более длительную задержку. Считал, что принятые ими меры остановят преследователей на минуты. Ему даже казалось, что они на месте наскоро разрабатывают план типа «Клещи» – взять противника в тиски со стороны виллы и этой дороги. Они знали несколько мест для подъема на плато, но это место послужило противнику приманкой, заслонило огнем и дымом другие.
Наймушин занял позицию за валуном – знакомым, как школьная парта. О него не раз ударялись шины его велосипеда. Дикарка и Скоблик сместились в сторону, чтобы не накрыть товарища «дружественным» огнем из «бизонов».
Черно-малиновый столб приковал внимание Михея. Сквозь треск и шипенье горящей резины он слышал и другие звуки – считал быстрые и громкие шаги спецназовцев. Они нашумели, поскольку не могли красться в охваченном пламенем коридоре, ползти по раскаленному кузову «Фиата».
Солнце уходило красиво. Будто навсегда. Он смотрел сквозь траву с колосьями – размытыми вблизи и четкими вдали, принявшими под заходящим солнцем золотистый оттенок. И дальше сплошное ржаное поле, которое кто-то забросал камнями.
Наконец он увидел головного спецназовца, вылезшего словно из преисподней. Но Михей стрелять не спешил. Потому что он на время оглох и ослеп. Михей не мог стоять на месте – позади него подпрыгивали на жаровне его товарищи.
Он смещался в сторону, не поднимая закопченного забрала. Лишь споткнувшись, он поднял бронированную «тонировку».
Михею показалось, их взгляды перекрестились. Он увидел противника в тот момент, когда на относительный простор выбрались еще трое.
Наймушин надавил на спусковой крючок «бизона», прицелившись в середину туловища. Для него главное – попасть в бедра, пах, а в голову успеешь – с близкого расстояния.
Михей опередил его на долю секунды – не потому, что приоткрывал ему край призрачного шанса – шансов он не мог ему оставить. Ему показалось, так будет справедливо по отношению к ним обоим. Наймушину вдолбили это правило на татами, пыль которого до сих пор щекотала ему ноздри.
Ветер дул в его сторону. Верховой, он не заслонял ему видимость. Тем не менее первая акцентированная очередь прошла впритирку с униформой спецназовца. Наймушин нажал на спусковой крючок во второй раз, целясь ему под колени и поводя «стволом». И еще две форсированные очереди. Капитан дернулся и упал на одно развороченное пулями колено, потом на другое. Теперь торопиться было ни к чему, и Михей снова открыл огонь, когда противник, пытаясь уйти от жалящих его пуль, начал опрокидываться на спину. Наймушину даже не пришлось перенацеливаться – три или четыре пули из шести ударили его в шею, в запрокинувшийся подбородок.
Краем глаза он видел работу Дикарки и Скоблика. Они положили двух спецов. Четвертый уходил из-под обстрела обратным путем; секунда – и он скрылся в огне.
– Уходим! – Громким шепотом Михей поднял товарищей на ноги.
Он принял решение – рискованное, но, на его взгляд, правильное. Его подстегнули сирены полицейских машин.
– Уходим через виллу.
Это был не самый короткий, но самый изученный и проверенный путь. Этот ход привлекал тем, что был непредсказуем для противника, которого они отправили в нокдаун. Но скоро он вернется, потому что даже Михей закончил отсчет и дал ему невидимую отмашку: «Fight!»