– Здравствуйте, у вас работает Светлана Рогожина?
– С кем я разговариваю?
– Я опасаюсь назвать свое имя. Хотя я и так знаю, что она работает у вас. Я нашел ее удостоверение журналиста, визитные карточки… Ее тело находится в бетонной трубе в километре от речного порта. Запишите координаты.
Дрожащей рукой Боков черкнул несколько слов, продиктованных неизвестным, и тут же связался с Крикушей.
Почти такой же диалог состоялся по телефону 02.
– С кем разговаривал? – Антон разглядывал раненого более внимательно. Казалось, за время сна он забыл его облик и видел будто впервые. Отчасти это впечатление было вполне оправдано: Андрей не такой бледный, как вчера, его щеки слегка порозовели.
– Звонил подруге, – ответил он. – Меня ищут, у нее тоже справлялись. Хотел домой позвонить, но не решился.
Антон неодобрительно покачал головой.
– А где Франц Николаевич? – спросил он.
– У него срочные дела в цирке. Я едва успел с ним поздороваться, как он ушел.
– Давно встал? – Антон направился в ванную.
Фролов, чтобы Антон мог его слышать, повысил голос.
– Минут двадцать назад.
– Хорошо выглядишь. Сильно болит? – Антон, выйдя из туалета, прошел на кухню.
– Боли почти не чувствую.
Чайник был уже горячим; чтобы приготовить кипяток для кофе, понадобилась всего пара минут. Закурив и чувствуя какую-то неловкость, Антон спросил:
– Вопрос, наверное, не к месту, но все же: как тебя угораздило попасть к Дробову?
Андрей неопределенно пожал плечами. Макнул печенье в банку с вареньем и положил в рот. Запив кофе, медленно заговорил:
– Так же, как и других. Генерал умеет убеждать, у него сотни аргументов заставить поверить в то, во что верит он сам. Хотя, с другой стороны, верой это не назовешь. Иногда приходят в голову мысли, что все это игра. Детская игра. Играл в детстве в войну?
Антон кивнул. Он пил кофе мелким глотками, избегая взгляда Андрея. Тот продолжал: