— ...Затем вы пробегаете перед зданием на вершине, но не сворачиваете с холма вниз, пока не достигнете угла ограды. Вдоль забора до той большой пальмы, и только потом рвете напрямую обратно сюда. На бычков не обращайте внимания, но если они приблизятся к вам, то просто бегите чуть быстрее. Я считаю, что здесь полторы мили, так что жду самых быстрых здесь десять минут, и никого — после двенадцати.
— Считай меня тоже, Джек.
Глеу смотрел на Гудалла секунд пять.
— Пусть будет пятнадцать, — поправился он. — Пять, четыре, три, два, один... Старт!
Они стартовали ровной рысью, держась вместе, через плоскую поляну на север от старой «финки». Длинная мокрая трава хлестала по их обтянутым тренировочными штанами бедрам, кроссовки хлюпали и хлопали по мокрой земле. Кузнечики, похожие на бипланы, разлетались при их приближении, как самолеты от Кинг-Конга в старом фильме, блескучие мухи поднимались тучами. После первых четырехсот метров они свернули налево, следуя инструкции Глеу, и начали подъем. Гудалл почувствовал, что обливается потом, сердце начало колотиться. Цветочные Горшки, маленькие, стройные, темные, пошли в отрыв, хотя Монтальбан держался вместе со всеми.
Склон стал круче, и бегуны растянулись — впереди Билл Айнгер, за ним Сан-чес, Колин Уинтл и Гудалл замыкающими. Тут, к своему удивлению, Гудалл услышал легкие шаги позади. Он взглянул назад и увидел у себя за спиной Джека Глеу. Невысокий Джек бежал хорошо, работая локтями, подняв голову так, что видны были жилистая шея и адамово яблоко.
— Джек, какого черта?
— Увидишь. Давай беги, — он посмотрел на секундомер на правой руке. — Взглянуть на тебя поближе, что я должен сделать, чтобы ты не навернулся?
Они бежали перед новой «финкой». Все это время они двигались вдоль простой двухпроволочной электрической ограды, вполне достаточной для того, чтобы удержать бычков от прогулок в лес. На большей части пути их отделяла от деревьев заросшая просека, но теперь, когда они были почти на вершине, большие альмендры, джакаранды, увешанные лианами и эпифитами, с гроздьями цветов, пурпурных и белых, приблизились, и иногда их ветви, распростертые широко в стороны, поскольку росли они на краю леса, укрывали их тенью. Перед бегущими вспархивали птицы — алые, желтые и голубые, каркающие, как вороны, или взвизгивающие, как павлины, с длинными золотыми перьями в хвостах. Уинтл удивился и явно хотел остановиться и посмотреть, но поймал взгляд Глеу и заработал ногами.
Они миновали дом американца. Форд был на террасе со стаканом чего-то, выглядевшего как молоко, в жирной лапе. Он поднял стакан в издевательском салюте и потянул ледяную жидкость через соломинку. В нескольких ярдах была группа его ковбоев, которые свистели и орали, махая своими бейсбольными кепками. У одного рука была еще в повязке, и Гудалл почувствовал тревожную дрожь. Они жаждали отмщения, те двое, которых они с Паркером унизили. Они еще не отомстили, но должны были.
— О"кей, — сказал Глеу. — Здесь мы их покидаем. Кроме всего прочего, кто-то должен быть на финише.
И он свернул под острым утлом снова вниз с холма к старой «финке» и тому месту за коралями и сараем, где они делали разминку. Здесь склон был не такой крутой, как с внешней стороны холма. Бег не так вымотал Гудалла, чтобы он не мог теперь получать удовольствие от того, что ему легче, чем другим, на вершине холма.
Остановившись и припомнив старые привычные и с прохладцей выполняемые упражнения — попрыгать на месте, руки вытянуты, руки вниз, руки поднять, — они переговаривались, глядя, как Цветочные Горшки появились из-за пальмы, которая избавила Гудалла и Глеу от необходимости бежать через поляну. Монтальбан был в двадцати метрах позади них, Билл Айнгер отставал от него на пятьдесят, а Уинтл и Санчес трусили кое-как в ста метрах сзади.
— Как ты считаешь? — спросил Глеу.
— Я полагаю, Бен и Билл выиграют, — отозвался Гудалл.
— Спорим?
— Могу поспорить, если ты делаешь ставки, — сказал, смеясь, тайнсайдец.
И тут, вполне уверенно, когда оставалось триста метров, Монтальбан вырвался вперед, обходя гуркхов. Внезапно они поняли, что, хотя и сохраняли ровный темп, у них не хватает сил на финишный рывок. Седеющий тощий испанец почти не запыхался.
— Черт, — сказал Гудалл. — Ты мог слупить с меня денежки. И ты знал это.
— Ага. Монтальбан бежал полтора километра за Испанию на Олимпиаде в Токио. Пришел четвертым в финале. Я там был.
ebooksa