— Делай внушение потише, — спокойно сказал Маршал, — иначе я не удивлюсь, если сейчас сюда явится милиция. Вас за квартал слышно. Мы здесь, а не в камерах, только потому, что соседи на работе.
— Вот что, — по-прежнему зло, но намного тише обратился Белый к сестре, — сегодня же уматывай отсюда вместе с…
— Я никуда не поеду, — отчетливо сказала она, — и не буду ничего делать только в том случае… — Девушка подняла нож и протянула брату. — Если ты убьешь меня, понял?
— Тебе придется сначала убить меня, — холодно проговорил Стаc, — а это трудно. Я хочу жить. И поэтому буду участвовать в деле с ней. С тобой или без тебя.
Отшатнувшись от ножа в вытянутой руке сестры, Белый затравленно оглянулся.
— Продолжим, — спокойно, словно предлагая заняться работой после перекура, проговорил Маршал.
— Так, — посмотрев на экран, еле слышно спросил Белый, — ты при…
— Да, — кивнула Ника. — И фотографии мои. Артем перепроверил. Все получается. Только я хотела без крови, — вздохнула Ника, — но…
— Без крови здесь не выйдет, — твердо сказал Маршал, — но ты ее не увидишь. Твое дело дать сигнал.
— Какой сигнал? — недоуменно посмотрел на него Белый.
— Время отправления автобуса, — ответила за Маршала Ника. — До переулка он едет ровно двадцать две минуты. Каждый засечет время. Стрелки через восемнадцать минут занимают позицию. Те, кто блокирует милицию и вертолет, начинают действовать через семнадцать с половиной минут после сигнала об отправлении автобуса. Времени на захват золота не больше восьми минут, потому что на машине с места нападения можно будет ехать только десять минут. Это до места, где можно отсидеться.
— Ни хрена себе… — Белый уставился на сестру. — Я хочу жить, — упрямо проговорила она, — иметь мужа и детей и не думать о том, как накормить ребенка и одеть его. К тому же мы еще молоды… — Она прижалась к изумленному Анатолию. — И прошу, Лешка, не мешай. У нас все получится.
— Ника, — сказал Маршал, — объясни им все, а я проинструктирую Стаса и Ивана.
Вконец растерявшийся Белый проводил взглядом выходящего в соседнюю комнату Маршала.
— Белый в нокауте, — закрыв за Маршалом дверь, усмехнулся Стаc.
— Очухается, — сказал Маршал.
— Как в дело вписываются четверо амбалов покойной Олич? — неожиданно спросил Станислав.
— А почему тебя это интересует?
— Мы в одной упряжке. К тому же, если ты решил…
— Стас, давай каждый заниматься своим. Если бы я решил их убрать, ты бы об этом знал.