Подседерцев тяжело засопел, потом усмехнулся.
— Молодец. Но слабинка одна есть. Не стал бы я так подставляться. И двери были закрыты изнутри на все обороты, и цепочка висела.
— Резонно, — согласился Валентин. — То, что это не чисто английское убийство, я уже понял.
— Да уж, Агатой Кристи тут не пахнет.
— Нет, вы не поняли. Мы так «бытовуху» называем. Жрет компания водку, песни орут, все друзья, все свои. А утром проснутся похмеляться, а на кухне труп с многочисленными колото-резаными ранениями. И все, паразиты, клянутся, что никто его не убивал.
— Весело живете! — хохотнул Подседерцев.
— Да уж не скучаем. — Валентин вдруг стал серьезным. — А у вас какие версии?
— Не версия — предчувствие. Убили его.
— И у меня пока такое предчувствие. — Валентин указал на раму, одна секция была приоткрыта. — Явных следов нет, но эксперт нашел на раме характерные микрочастицы. Я заставил его поползать по спальне вдоль и поперек. И на полу их и нашли. Пятно размыто, контуров стопы не дает, но все-таки. Я попросил взять пробу в подъезде. Если анализ микрочастиц совпадет, то это уже след. Десятый этаж все-таки. В ниндзя верите?
Подседерцев невольно посмотрел через плечо вниз. Припаркованые во дворе машины казались игрушечными.
«Если он прав, то тут поработал специалист экстракласса. Это же какие нервы надо иметь! — с уважением подумал Подседерцев. — Стоп, а как это стыкуется с нашей последней встречей с Ладыгиным, с его обещанием вычислить организатора, с терактом, в конце концов? Никак!»
И тут он вспомнил слова Виктора: «В этом человеке не осталось ничего человеческого».
Дмитрий, перебиравший папки на столе, вдруг вскинул голову, замахал рукой.
Подседерцев оттеснил Валентина, первым вбежал в комнату. Пробежал глазами первую страницу в папке. Дмитрий, державший палец между страницами как закладку, раскрыл на нужной, «подчеркнул» пальцем строку.
В списке пациентов, на которых ставил опыты Ладыгин, значился капитан Прохоров.
— Умница, вот это след! — Подседерцев потрепал Дмитрия по плечу.
— Что там? — попытался заглянуть через плечо Валентин.
Подседерцев успел пробежать глазами всю страницу, оказалось, в опытах применялся наркотик ЛСД. Под его воздействием Прохоров нес всякую околесицу, в основном — про ад и горы трупов. «Мог запросто растрепать все, что знал», — сделал вывод Подседерцев. Захлопнул папку, щелкнул пальцами:
— Димка, конверт!
Рожухин послушно протянул большой конверт из плотной желтой бумаги — опера разжились за счет потерпевшего.