Отпущение грехов

– То-то же, товарищ мент, в следующий раз головой думайте, а не тем, чем обычно, – мстительно усмехнулся тот и повернулся к своим: – Поехали.

Фээсбэшники быстро и деловито отобрали у омоновцев конфискованное оружие и, даже не глянув на прощание в сторону несостоявшихся жертв, сели в «Мерседес» с замазанными грязью номерами и стремительно умчались по узкой грунтовке прочь.

Скобцов мрачно посмотрел на отца Василия и махнул рукой:

– Ну вас на хрен, батюшка! Одни неприятности от вас.

– Работать надо лучше, Аркадий Николаевич, и не будет никаких неприятностей, – язвительно заметил священник. – Вот смотрите, что вы только что сделали: гражданину Российской Федерации ни за что машину вдребезги расстреляли, а вам хоть бы хны! Собственными, так сказать, руками отпустили преступников, а теперь еще и обижаетесь.

– Этот гражданин… – начал Скобцов и вдруг осекся. – Да пусть они сами с Сомовым разбираются! Что у меня, шея самая толстая?! Или платят больше всех? Почему как какое-то говно, так обязательно Скобцов должен разгребать?! А если гражданин Сомов имеет претензии, так пусть идет в областную прокуратуру и заявление, как положено, подает!

Начальник милиции развернулся, подал своим офицерам и сержантам знак, и машины тронулись, пошли и одна за другой, надрывно воя натруженными, давно уже требующими ремонта двигателями, скрылись за опорами моста.

– Садитесь, – кивнул Купон.

– Да нам тут недалеко, – начали отнекиваться пассажиры.

– Ничего не знаю, – покачал головой бандит. – Пал Палыч сказал по домам развезти, значит, надо развезти.

– Тебя как батюшка с матушкой величают? – поинтересовался священник.

– Вениамином, – ответил Купон.

– Вот что, Вениамин, – заговорил священник. – Нам здесь уже недалеко, а вот если ты позволишь мне еще раз воспользоваться телефоном, я буду весьма признателен.

– Пользуйся, – пожал плечами Купон-Вениамин.

Отец Василий достал из бардачка мобильник и вдруг понял, что его трясет от возбуждения и страха. Много дней он умудрялся как-то убеждать себя, что с ними все в порядке, и теперь больше всего боялся узнать, что это самообман.

Дрожащими пальцами священник набрал номер телефона Веркиной матери, и лишь когда на том конце взяли трубку, его словно накрыла теплая волна. Ольга еще не сказала ни слова, а он уже чувствовал – это она.

– Да, – пропела Олюшка.

– Это я, – прохрипел священник.

– Миша? Мишенька! С тобой все хорошо?!

– Да, Олюшка. Со мной все хорошо. А как ты?