Мулла побледнел.
– Миша, прощай! Мне сейчас будет плохо!
– Может, помощь нужна? – обеспокоился бывший священник.
– Какая помощь?! – отмахнулся Исмаил. – Давай иди, я потом позвоню.
– Ну, как знаешь.
Священник пошел в сторону дома Веркиной мамы – его ждала встреча с Ольгой. И вдруг остановился. Он ясно вспомнил, как тяжело ему пришлось после того, как он сдал дела отцу Дмитрию. Нет, поначалу-то он крепился, но потом… И если вспыльчивого, неуравновешенного Исмаила ждет даже вполовину меньшее… Муллу не следовало оставлять одного.
– Исмаил! – позвал отец Василий, но мулла уже здоровался с «гостями».
– Исмаил!!! – повторил он еще громче.
Мулла обернулся.
– Я буду здесь, – ткнул он пальцем в чистенькую, свежеокрашенную скамейку у старого тополя.
Исмаила не было долго. На лавочку, кряхтя, несколько раз подсаживались деды, вокруг тополя с визгом носились темноглазые детишки, что-то свое обсуждали у магазина напротив мечети две хорошо одетые пожилые женщины в цветастых платках. И у всех присутствие в таком специфическом месте одетого в мирское, но тем не менее хорошо известного в городе православного священника вызывало искреннее удивление. А мулла все не появлялся.
И только к вечеру, когда солнце начало валиться за горизонт, Исмаил вышел на улицу. Он был разъярен.
– Исмаил! – позвал отец Василий, и мулла подошел и сел рядом.
– Плохо дело, Мишаня. Кажется, и мне каюк, – сглотнул он.
– Что стряслось?
– Какой-то негодяй муфтию настучал, что я, мол, с боевиками якшаюсь.
– А ты якшаешься?
– Это они Махмуда в виду имели, – махнул рукой мулла и вдруг взорвался. – Это ж нашелся какой-то… Ну вот кто мог нашептать?!
– Да кто угодно. Сомов мог, когда думал, что у тебя с Махмудом совместный бизнес. ФСБ могла в каких-то своих целях… Да и вообще, у тебя что, мало недоброжелателей?
– Нет у меня недоброжелателей, – покачал головой мулла.