Но вместо этого бритый человек нагнулся, недолго пошарил внутри и спустился обратно на бетон, волоча теперь за шиворот водителя грузовика, пожилого и щуплого. Смуглые щеки его были покрыты белой щетиной, а сам он почти не перебирал ногами, волочась за Сашей как куль.
Охранники загомонили и кинулись вперед, а Корсар вдруг ткнул Казака в бок:
— На тягач гляди!
Действительно, через открытую дверцу буксировщика на рулежку вылез еще один человек, на это раз вполне здешнего вида — зеленая чалма и короткая курчавая бородка выдавали в нем пакистанца. Одной рукой он опирался на здоровенное колесо тягача, а другой держался за челюсть, словно боясь, что без поддержки она упадет и разобьется.
Примерно представив себе цепочку событий, Казак предположил:
— А рядом с водителем тягача наш любезный знакомец Саша оказался, конечно же, случайно, да?
— Само собой, — отозвался Корсар с оттенком уважения: какой бы неприятной личностью ни был Лев Сергеевич, но его талант в организации «стечений обстоятельств» сомнению не подлежал. — Но, черт возьми, — добавил он спустя несколько секунд, — похоже, пока «Крыло» летало, не одни мы с тобой перенервничали. Вряд ли этот грузовик набит тротилом, и скорее всего дедок за рулем хотел просто объехать «вагена». И объехал бы… А кому-то показалось, что вот она, долгожданная диверсия.
Казак кивнул, а про себя подумал, что с тем же успехом эта дурацкая авария может оказаться, например, мерой по притуплению бдительности. Вот поедет еще раз такой же грузовоз, и ему уже борт никто подставлять не будет. А в нем раз — и бомба! Или, например…
Однако от мыслей на эти темы его оторвал голос Саломахина:
— Коля, отойди в сторонку, Андрей, давай вместе со мной, хватай штангу. Вон, для нас тягач едет.
— Как тягач? А разве… — удивился Казак.
— А ты что подумал, две машины столкнулись, так теперь и выставку закроют? Нашей птичке уже в воздух пора. А про это даже в «Новостях» не скажут, поверь! — непререкаемо заверил инженер и вдруг завопил, неталантливо подражая Фреди Меркьюри: — Шоу маст гоу он! Шоу маст гоу о-о-он!
Но в этот момент летчик в кабине «СМ-97» прибавил оборотов двигателю, и музыкальные потуги Сало-махина остались слышными лишь ему самому.
Корсар. «Последний глаз береги, да?»
Инженер как в воду глядел: действительно, про инцидент на рулежной дорожке в теленовостях ничего не сообщили. Более того, Корсар, специально заплативший за то, чтобы на время его пребывания в номере телеблок, кроме прочих каналов, принимал «Россию-Космос» и «НТВ-плюс», не смог найти в выпусках «Новостей» даже упоминания о выставке: показав репортажи об открытии авиасалона, телекомпании словно потеряли к нему интерес.
Самым огорченным оказался Казак У него в номере стояла дешевая и простая двойка, даже без таймера записи, не говоря уже о работе с дайджест-кодами Корсар же, подключив свой ноутбук к телеблоку, смог организовать еще выборку сюжетов по ключевым словам. Поэтому Казак, в надежде увидеть себя на экране, а то и послать запись домой похвалиться, зашел вечером в номер к другу.
Однако, просмотрев вместе все, что назаписывал за день интеллектуальный «Эль-джи», летчики с удивлением узнали, что самой заинтересованной в выставке страной оказалась Финляндия. Государственное телевидение этой страны посвятило Дубаю целый час — хотя скорее всего финны просто не успели показать эту передачу вчера.
Наташе после долгого дня на жаре было нехорошо, и она осталась в своем номере. Казак с Корсаром тоже не чувствовали себя очень уж бодрыми и посвежевшими, и никакого желания все-таки отправиться посмотреть город не было. Закончив мучить телеблок, Корсар откровенно зевнул и сообщил, что, как только некоторые товарищи уберутся восвояси, лично он завалится спать. Казак ответил, что намек понял, и уже собрался уходить, но в этот момент зазвонил телефон.
Корсар с неудовольствием поднял трубку, послушал и удивленно сообщил Казаку:
— Звонит портье. Говорит, что мною интересуется некий господин из России.