Даже компьютерная ретушь не могла изменить выражения глаз говорящего: неподвижный, словно мертвый взгляд.
— Да, у нас все еще день… — добродушно улыбнулся Алекс и заметил: — А у вас день уже ведь кончился, не так ли?
— Да, сэр.
— И таким образом, у вас остается всего лишь трое суток. Вы уложитесь?
— Да, сэр, уложусь. Хотя парень, которого я сменил, ничего не подготовил для…
— Оставьте, Хокли, оставьте. Не надо все валить на предшественника. Между нами говоря… — Алекс еще раз улыбнулся, на этот раз про себя: «между нами говоря» было исключительно фигурой речи. То, что он сейчас скажет, вскоре будет известно всем членам совета директоров, но такая форма взаимного контроля уже давно считалась в фирме в порядке вещей.
— Между нами говоря, я считаю, что выводить Хойла за штат мы немного поторопились. Он был хороший работник, и из-за одной неудачи не стоило принимать таких жестких мер, тем более когда другим сходили с рук и более грубые ошибки. Но это все уже в прошлом… Что вы собираетесь делать?
— Сэр, я обеспечил подтверждение официальной версии сегодняшних событий. Свидетель изолирован, согласен сотрудничать и проинструктирован.
— Насколько изолирован?
— Средне, сэр. На уровне туземного персонала.
— А почему не хорошо?
— Нет необходимости.
— Не расслышал?
— Прошу прощения. Нет необходимости, сэр. Алекс Тренти помолчал. Может быть, мертвоглазый Хокли и прав. Ну летчик, ну свидетель… Если его изолировать «хорошо», то это может привлечь к нему излишнее внимание.
— Ладно. Какие у вас планы?
— Исполнитель хочет действовать по запасному плану, сэр. Имитация взрыва двигателя в полете.
— Хм… Хокли, вы ведь знаете отношение руководства к этому варианту?
— Да, сэр. Но ничего более реального у исполнителя пока нет. У меня, к сожаления, тоже.
— Да… Ну хорошо. Продолжайте работать. Ни в глазах, ни на лице Хокли не отразилось ни одной эмоции.
— Сэр, должен ли я понять это так, что мы должны…