Анна села в пролетку, и возница, взмахнув плетью, поторопил лошадку. Когда пролетка скрылась в переулке, Савелий погасил невольную улыбку и поманил пальцем бродягу, стоявшего возле угла дома. Тот проворно подскочил. В нем уже не было ничего от того хитрованца, каким представлялся всего лишь несколько минут назад. Спина распрямлена, взгляд твердый. Сейчас он выглядел даже выше ростом.
– Да, Савелий Николаевич!
– Возьми четвертной! Молодец! Хорошо сыграл.
Из-за угла столь же степенно, как и подобает представителю власти, вышел полицейский. Широко улыбнувшись, он произнес:
– Угодил, Савелий Николаевич?
– Лучше не придумаешь. Вот тебе стольник, братец. Заслужил!
– Ой, благодарствую! – Погладив пальцами медную бляху, произнес: – Пойду сдавать реквизит, пока не хватились. У нас в театре с этим строго.
Глава 34
СУКИН ТЫ СЫН, САВЕЛИЙ!
Подъехав к Тверскому бульвару, Анна стала ждать. Саквояж с деньгами она отправила именно по этому адресу, заплатив вознице-татарину немалые подъемные. Возможно, глуповато было вверять чемодан кучеру, но, с одной стороны, у нее не было оснований не доверять ему, потому что это было далеко не первое поручение, которое она ему давала, и он никогда не подводил.
Оставалось надеяться, что это всего лишь недоразумение.
А потом, с другой стороны, куда может деться этот извозчик? Его нетрудно будет отыскать: ведь каждый кучер был занесен в соответствующие реестры, каждая лошадь имела паспорт, пролетка тоже была зарегистрирована. Так что хотелось верить – возница-татарин задержался потому, что где-то по дороге у повозки неожиданно отлетело колесо, и сейчас он занимается неотложной починкой.
– Барышня, – раздался за спиной вкрадчивый голос. – Тут вам просили сказать…
Обернувшись, Анна увидела молодого мужчину.
– Что просили сказать?
Приподняв шляпу, он продолжил:
– Просили передать привет от Виктора Краюшкина. Кучер не приедет.
Анна поняла все.
– Спасибо.
– Вам нехорошо… У вас лицо изменилось.