За день до полуночи

22
18
20
22
24
26
28
30

– Не работает, не работает, телефон не работает! – завопил Питер. – Боже, он не работает!

– Продолжается стартовый отсчет, – возвестил голос Бетти по громкоговорителю.

Кто-то схватил Питера, это был сержант, пытавшийся успокоить его.

– Возьмите себя в руки.

Питер посмотрел в никакие глаза сержанта. Неужели ты не понимаешь, что происходит? Неужели не понимаешь, какова цена всего этого? Это же…

– Они разбили распределительный щит, доктор. Посмотрите.

Офицер показал на ящик, расположенный высоко на стене. Он был разбит огнем спецназовцев, автоматная очередь разворотила его, провода и выключатели свисали оттуда, словно кишки.

– А другой телефон здесь есть? – спросил офицер. – Здесь, в коридоре, другой телефон. Может быть, есть где-то?

Телефоны! Да кто же помнит о телефонах! Но сейчас Питер, который провел целую жизнь в изучении чертежей шахты Саут Маунтин, пытался воскресить в памяти расположение телефонов, на которые никогда не обращал внимания. Да, здесь должен быть еще телефон. Он вспомнил, вон там!

– Дальше по коридору, – вымолвил он. – Футах в двадцати. Там еще один телефон, чуть подальше.

Все с сомнением смотрели на него.

– Но вы же будете на виду у русских, доктор.

– Ракета сейчас взлетит, черт побери!

– Доктор, да они же изрешетят вас.

– Этот чертов телефон нужен мне всего на одну минуту.

– Мы прикроем вас огнем, – предложил офицер, – из всего имеющегося у нас оружия.

– Я пойду с ним, – сказал кто-то. – Надо, чтобы кто-то был рядом с ним и тоже стрелял.

Питер посмотрел на солдата. Чумазое лицо, немного застенчивое, но определенно знакомое. И Питер вспомнил: это вовсе не военный, а молодой агент ФБР по фамилии Акли. Какого черта он здесь?

– Пошли, – сказал Питер.

Он подбежал к углу, за которым находилась баррикада русских и телефон. Из-за угла десантники группы Дельта вели огонь по русским, шум стрельбы был громким и пугающим. Питер ненавидел этот шум, ненавидел все: автоматы, грохот, нависшее над ним чувство смертельной опасности, а больше всего ненавидел собственный страх, который, похоже, стал неотъемлемой частью всего его существа. А еще он ненавидел ее, Бетти, которая была Меган, и она любила и ненавидела его.