Мусорщик

Он стоял, щурился от яркого солнца и с неким отстраненным любопытством смотрел на улицу и на забор тринадцатой зоны. Он никогда не видел ее снаружи. Зона снаружи была совсем не похожа на зону и запросто могла бы быть режимным заводом. Забор с колючкой, проходная, корпуса и трубы над забором. Возможно, такова отечественная специфика: заводы похожи на зоны, а зоны на заводы… Что-то в этом есть символическое.

Андрей закурил. Он не замечал, что за ним внимательно наблюдают несколько пар глаз… ничего он не замечал. Чтобы понять его состояние, нужно было бы сначала пережить ЛИШЕНИЕ СВОБОДЫ. Андрей стоял на улице, курил, щурился… ОН БЫЛ СВОБОДЕН!

Вдали показался трамвай, и Андрей, прихрамывая, двинулся к остановке… Господи, неужели сейчас он поедет на трамвае?

Это казалось почти невероятным. А трамвай, полязгивая на рельсах, приближался. Вернусь в Питер, подумал Андрей, целый день буду кататься на трамвае. Может быть, мне попадется счастливый билет. И я его съем. И стану зайцем. Потом буду пойман контролерами… я буду объяснять им, что билет счастливый, что я его съел… знаете, есть такая примета?.. я буду препираться долго и самозабвенно, но потом все-таки заплачу штраф.

— Здравствуйте, Андрей Викторович, — сказал приятный мужской голос сбоку.

Обнорский резко обернулся… и сразу все понял. Светило солнце весеннее, дымилась сигарета, освобожденный за отсутствием состава преступления питерский журналист Андрей Обнорский шел к трамвайной остановке и мечтал о счастливом билете, но…

— Здравствуйте, Андрей Викторович. Меня зовут Александр Петрович.

…Он сразу все понял. Очень уж знакомой была ситуация: доброжелательное лицо Александра Петровича, которого он раньше никогда не видел, но мгновенно его «узнал». Аккуратная стрижка, неброский галстук, внимательный взгляд и, конечно же, серая «волга» за спиной. С незапоминающимся номером и незапоминающимся водителем.

— Наверно, я должен сказать, что мне очень приятно? — спросил Обнорский с усмешкой.

— Необязательно. Вы можете этого не говорить… хотя мы прибыли специально для того, чтобы встретить вас и помочь.

— А кто это — «мы»?

— Нас прислал Роман Константинович.

Обнорский швырнул сигарету на пыльный асфальт. Ветер покатил ее к остановке.

— А почему я должен вам верить? — спросил журналист.

— Роман Константинович просил показать вам вот это, — сказал Александр Петрович и протянул Обнорскому цветное фото «10x15».

Снимок Андрей узнал сразу. Он был сделан около месяца назад в кабинете кума. На фото рядом стояли Обнорский и полковник Сектрис. Полковник прилетал специально, чтобы сообщить Андрею о скором освобождении и наладить «радиомост» с Катей. Роман Константинович на снимке улыбался, а Андрей стоял бледный, напряженный. Черная с проседью борода еще больше оттеняла бледность кожи. Обнорский взглянул на фото и пожал плечами.

— Кроме того, — продолжил Александр Петрович, — вы можете связаться с Романом Константиновичем по телефону. Он подтвердит мои слова.

— И что же вы хотите? — спросил Андрей.

— Я уже говорил: помочь вам… у нас машина. Через два часа будем в Екатеринбурге, а там на самолет и — домой.

— Спасибо, я сам доберусь.