Капитон выключил телевизор.
– Уроды чертовы, – выругался он, – ни хрена не могут сообщить по-нормальному. Что? Почему? Когда? Только туману напустят и цифрами забросают… Да что это я… – горько вздохнул он. – Когда это менты информацию широким массам предоставляли?.. Чтобы нужную информацию добыть, надо о-очень серьезно потрудиться. Так, Анька?
– Так, – механически ответила Анна.
– А ты чего кручинишься? – покосился на нее Капитон. – Сама не своя…
– Так, – ответила Анна, – у тебя же проблемы. А я как бы это… заразилась.
– Проблемы… – вздохнул Капитон и звонко прихлопнул себя по коленке. – Это уж точно, проблемы так проблемы. Ума не приложу, что мне теперь делать. Как мне перед Седым отчитываться…
Он замолчал ненадолго и заговорил снова, уже не обращаясь к Анне, а вслух проговаривая свои нерадостные мысли:
– Я ведь, по сути, взял на себя ответственность за все это, – бормотал Капитон, – не то чтобы ответственность, а просто… Седой меня знает хорошо. Знает, что я могу того… что односторонняя игра мне не нравится, а нравится широта и простор для творческой мысли. Как на шахматной доске. И он может подумать, что весь тот кошмар, который произошел этой ночью, – плод моих раздумий и проектов, возникший на почве порученного мне дела… А это нехорошо. Седой никогда не любил, когда его дела рушились – кто же такое любит… Он меня наказать может серьезно. Если будет всерьез разозлен. А он, судя по всему, будет разозлен – и именно всерьез. М-м…
Капитон замычал, будто его настиг приступ острой зубной боли.
– Связей у него хватит…
– Да, – сочувственно проговорила Анна и погладила Капитона по круглой голове, – я и сама чувствую: что-то очень нехорошее произошло. Знаешь, Капитончик, мне с тобой так хорошо, так спокойно – как за каменной стеной…
– Про каменные стены не надо, – насторожился Капитон, – скажешь тоже – каменные стены, решетки, замки…
Он поморщился.
– Я вовсе не то хотела… – заторопилась объясниться Анна. – Просто мне очень неприятно, когда тебе плохо. Я просто физически чувствую твое беспокойство…
Капитон одобрительно потрепал Анну по коленке.
– Ты молодец у меня, – проговорил он. – Сходи это… на кухню… посмотри, может, там пиво есть или это… кофе…
Анна вышла из комнаты, а Капитон тяжело вздохнул и опустил тяжелую голову на руки.
Он и вправду попал в довольно затруднительное положение. Седой по прошлым совместным делам прекрасно знал, что Капитон нечист на руку и не всегда бывает прям и открыт с людьми, с которыми общается, – вернее, никогда он с людьми открыт и прям не бывает. Капитон понимал, что может подумать Седой, когда услышит страшную новость. Володька Седой, хоть и был немолод, по части вспыльчивости и горячности мог дать сто очков вперед любому неоперившемуся юнцу. Когда срывалось у Седого что-то действительно важное, он не склонен был искать виноватых: сначала наказывал непосредственно того, кто нес ответственность за сорвавшееся дело, а уж потом разбирался по-настоящему. Конечно, такие вспышки случались с ним очень редко – а иначе как бы ему удалось удержаться на плаву в мутной водичке криминальных структур, плавая в которой нужно быть более чем осмотрительным.
Капитон в том, что произошло, ни прямо, ни косвенно виновен не был, но справедливо предполагал, что последствия гнева Седого могут быть необратимы. Сломанную руку или ногу можно вылечить, а вот отрубленную голову обратно не пришьешь.
Капитон испустил еще один тоскливый вздох.
ebooksa