Гастроли Жигана

Панфилова, кажется, не взяли. Старушки-«очевидицы» сообщили Макееву, что «Скорая» забрала пятнадцать человек, а вот милиция – ни одного. Все, с кем он разговаривал, утверждали, что приезжала машина с пулеметом, подняла стрельбу, но того, на кого они охотились, не застрелили. Постреляли только покупателей в магазине и продавцов. А тот ушел через черный ход.

Макеев исследовал возможность уйти из магазина через служебный вход, прошел по переулку пару кварталов и наткнулся на дорожных рабочих, присыпающих песком лужу крови под присмотром двух милиционеров.

Наверняка это тоже связано с Панфиловым. Но если на него было два покушения, значит, выслеживали его две независимые друг от друга группы. Это намного хуже.

Пожалуй, и за Макеевым может быть слежка. А он что-то слишком беспечно разгуливает по улицам, как будто ни у кого в Москве нет повода желать его смерти.

Макеев тут же принял меры. Углубившись в один из московских дворов, он поднялся на второй этаж в одном из подъездов и некоторое время наблюдал из окна, последует ли кто-нибудь за ним.

Никого не было. Макеев облегченно вздохнул и посмотрел на часы. Было без пятнадцати десять. Времени оставалось только добраться до того бара, где у них с Костей назначена встреча в случае непредвиденных обстоятельств.

По дороге Макеев еще пару раз проверял, нет ли за ним «хвоста», но все было чисто.

Ровно в десять он вошел в бар «Радужный», окинул взглядом немногочисленные столики и разочарованно вздохнул. Панфилова не обнаружил. Посетителей с утра было немного, почти все столики свободны.

В «Радужном» всегда имелось превосходное пиво, но сейчас Макееву хотелось чего-то покрепче. Он заказал себе сто грамм коньяка «Готье», собираясь растянуть их подольше, но не выдержал волнения и проглотил всю порцию разом. Коньяк обволок горло и вызвал сильное желание повторить. Но Макеев сдержался.

Панфилов появился минут через десять. Он молча сел напротив Макеева и заказал два раза по сто того же коньяка «Готье».

Макеев усмехнулся.

– Рассказывай, что стряслось? – сказал он. – Кое-что я уже видел. Но интересно все-таки выслушать подробности от очевидца.

– За нами охотятся, – сообщил ему Константин. – Как минимум две группы. Какая-то братва, но этого следовало ожидать. Хуже, что после того, как у братвы ничего не вышло, я видел направленный на себя пистолет в руке фээсбэшника.

– Он тебе что, документы предъявлял? – спросил Макеев.

– Он физиономию свою предъявлял! – буркнул Панфилов. – Это тот цепкий гад, от которого мы едва ушли в Калуге.

– Ты уверен в этом? – обеспокоенно спросил все еще сомневающийся Макеев.

– Я его видел, вот как тебя сейчас, – мрачно сказал Панфилов. – Только в руке он держал пистолет и нажимал курок, когда я его увидел. Точно – он! Его тогда, кажется, кто-то при нас назвал майором… Только вот как-то странно он себя повел после того, как пытался меня застрелить. Очень странно.

– Подробней! – потребовал Макеев.

– Понимаешь, – сказал задумчиво Панфилов. – Отходил он странно. Я за ним проследил до метро… Можешь себе представить? Майор ФСБ после неудачного оперативного мероприятия возвращается на Лубянку на метро! Нравится тебе такая картинка?

– Картинка намного лучше, чем ты думаешь, – возразил Макеев. – Или хуже. Это мы скоро с тобой почувствуем на своей шкуре. Он не фээсбэшник. Я в этом уверен на сто процентов. И не потому, что он в метро сунулся. Ты, как я понял, после того, как он в тебя не попал, бросился за ним следить?