Дорогие девушки

Взгляд Александра Борисовича стал сухим и колючим.

— Тогда объясни мне, ради Бога, почему она этим занималась? Какого черта ей понадобился этот урод?

Маршалл отвел взгляд.

— Я не…

— Ведь понятно же, что это личные счеты, — перебил его Александр Борисович.

Маршалл некоторое время молчал, потом сказал:

— Ты прав. Мы допустили ошибку. Мы… — Голос полковника дрогнул. — Мы кое-что упустили.

Турецкий молчал, выжидательно глядя на полковника.

— Одна из жертв Плотникова была подругой Марины, — сказал полковник Маршалл.

Турецкий смотрел на него с нескрываемым изумлением.

— И вы этого не знали? Как такое может быть!

— Видишь ли, — вновь замялся Маршалл, — они дружили, но дружили в детстве. — Полковник помолчал и нехотя добавил: — Нельзя знать про человека все, Александр. У каждого человека есть свои тайны, скелеты в шкафу, о которых он никому не сообщает.

Александр Борисович холодно и пристально смотрел на Маршалла, и тот поморщился. Полковник не привык к таким взглядам.

— Об университетских связях и знакомствах Марины Соловьевой мы знали все или почти все, — спокойно продолжил он. — Но что касается детских лет… Подруга Марины еще в шестом классе перевелась в другую школу. Потом вышла замуж, сменила фамилию. Потом развелась и снова вышла замуж… — Полковник поморщился. Он терпеть не мог оправдываться, даже тогда, когда считал себя виноватым. — Да что я тебе объясняю? — закончил он, слегка повысив голос. — От ошибок никто не застрахован, даже мы.

Взгляд Турецкого не потеплел ни на градус.

— Грубая ошибка, тебе не кажется? — холодно спросил он.

— Согласен, — признал полковник. — Если хочешь правду, то… Ну, в общем, я себе этого никогда не прощу.

— Ты себе этого не простишь, — вновь тихо повторил Турецкий, продолжая смотреть на полковника. — А она мертва.

На лице полковника проступили красные пятна. Губы сжались в тонкую полоску.

— Александр, я…