— Вот об этих людях и поговорим, — кивнула Лена.
Дублинская снова уставилась в стену и пошевелила губами.
— Какие-нибудь коллеги вызывали в нем раздражение? — уточнила Лена.
— Сергей мало рассказывал о работе. Впрочем, был там один, — как бы припоминая, произнесла Дублинская, — но вряд ли он…
— Расскажите о нем. Вы помните, это может вам помочь.
— Бурцев его фамилия. Он работал кем-то вроде завхоза. Не занимался наукой. Незначительная личность.
— И на какой почве они с вашим мужем повздорили?
— Да они не повздорили. Просто Сергей его недолюбливал и тот отвечал взаимностью. Сергей рассказывал, что однажды этот Бурцев предложил ему перевести «Орбиту» на коммерческие рельсы. Что-то продавать, по-моему, осмий, за границу в том числе. У Бурцева уже и предложения были какие-то. Но муж хотел заниматься только наукой. Он говорил — денег на хлеб с маслом, а иногда и с икрой, я и так заработаю. А если погрязнешь в этом бизнесе — начнутся сначала разборки, потом — бандиты, крыша, придется заниматься не делом, а разгребать весь этот мусор. Я не могу себе такого позволить.
— Ваш муж был прав, — вставил Гордеев.
Дублинская молча глядела в стену.
— Муж был легким, открытым человеком, — неожиданно сказала она, — все его любили, прислушивались к его мнению. Коллеги уважали, женщины сходили с ума. Не понимаю, кому понадобилось его убивать?
— Мы обязательно выясним это. Но пока что единственный человек, на которого падает подозрение, — это вы. Имейте это в виду и постарайтесь к нашей следующей встрече припомнить еще какие-нибудь подробности.
Лена последний раз победно клюнула пальцем клавиатуру и вынула лист.
— Ну что скажешь? — спросила Лена, когда они вышли из Крестов.
— Ничего. Я по-прежнему не верю, что это она.
— Вот заладил… — рассердилась Лена. — «Верю, не верю»… Это к делу не подошьешь. Где доказательства?
— Будут у тебя доказательства, — спокойно ответил Гордеев, — не волнуйся.
Глава 11
…Дублинский отказался выйти к столу. Но женщина из числа «сестер», пригласившая его, не настаивала. Это был первый визит к нему, после того как профессор очнулся. Он почти сразу пожалел, что не пошел. Дело не в том, что он почувствовал голод. Но если приглашают на обед, значит, вряд ли предполагается, что он будет есть один, в таком случае еду принесли бы прямо в каморку, где его заперли. Как это было вчера… Или позавчера?
Дублинский плохо помнил, сколько именно дней он уже провел здесь, в этом доме. Два? Три? Нет, все же четыре. Два из которых он был почти в полном беспамятстве после какого-то препарата, который ему, похоже, ввели, когда привезли сюда.
ebooksa