Одержимость

— Нужно для чего?

— Для разработки шахматной программы. Богдан, когда узнал, крыл Осетрова по-черному, часа два мне доказывал из общих соображений, что он шарлатан, выставил кого-то на много лимонов, а нового в его компьютере на копейку. А через несколько дней, через неделю максимум, снова мне вдалбливал с вечера до пяти утра теми же самыми словами: ему объяснили детали, и он въехал. Осетровский компьютер — бомба! Он всегда был такой: сначала ляпнет, потом разберется…

В конце коридора появилась Брусникина, и, возможно, из-за этого, а может, почувствовав, что Норинский оправился от шока, Гордеев прекратил давить нахально:

— И тем не менее вы положились на его слова, когда речь зашла о серьезных деньгах?

— Если Богдан вникал, он уже отвечал за базар. И вообще, меня интересовала не игровая сила шахматного компьютера, а его раскрутка, реклама. Тут все было путем. Если бы не форс-мажор, был бы гарантированный подъем, минимум пятьдесят процентов прибыли независимо от результата матча.

— Если вы обманываетесь, я скоро об этом узнаю, — сказал Гордеев вместо «до свидания», — а вы нет.

4

Шахматные компьютеры: альтернатива или шаг в пропасть?

Покойный уже ныне русский гроссмейстер Мельник как-то заметил, что шахматы, как любовь и музыка, обладают способностью делать человека счастливым и… несчастным.

Многие профи не любят играть с компьютерными «монстрами». Не секрет, что машина ничего не зевнет и не подставит, тактику она видит далеко вперед, и игра превращается в бесконечную ходьбу по минному полю. Поэтому каждая победа человека над машиной — это маленький стратегический шедевр. Мало нащупать ее слабые стороны, надо уметь воспользоваться ее промахами! Привычные для человека оценки («хуже», «лучше», «с атакой») здесь не в ходу — необходим точный математический расчет.

Представим себе такую ситуацию: компьютер играет инкогнито в турнире ранга Линареса. Тогда его противники не смогут провести специальную антикомпьютерную подготовку и такая программа, как, например, «Дип Фриц», «Джонатан Свифт» или «Владимир I», сможет занять одно из первых мест. С другой стороны, они получат бесценный опыт.

А вот какой опыт извлекается из противостояний типа «Компьютер — другой компьютер» — понять вообще невозможно. Например, недавний матч между компьютерами «Фриц» и «Свифт» был очень оригинальным, так как первые 5 партий подряд выиграл «Свифт». Юмористически выглядит предложение «Фрицем» ничьей в 22-й партии при счете 11,5:9,5 в пользу соперника. Однако его «железный друг» отказал, а затем… и проиграл эту партию.

Можно представить себе развитие событий и в несколько ином направлении.

Компьютер иногда играет так, что поначалу ставит в тупик любого аналитика. Сразу и не поймешь, почему машина сходила так, а не иначе. Например, любой шахматист-детсадовец, играя против такого сильного мастера, как Болотников, не стал бы ввязываться в «берлинскую» партию, на которой тот не одну собаку съел. Компьютер тем не менее это сделал, более того, в ходе дебюта сыграл совершенно неканоническим образом. Не может быть, чтобы он чего-то не заметил. Потом-то, конечно, стало ясно почему, и Болотникову стало откровенно нехорошо. Человек до такого хода не додумался бы. Зачем человеку ходить р4, если можно сыграть 25.Kpg2? Чего же боялся компьютер? Это самое интересное! Ясно, что он чего-то боялся. Что, машина не видела, где белым прорываться, когда слон черных через h4 перейдет на е1? Но «не видеть» она не могла. Человек видит позицию, как в свете фар темную дорогу, и, разумеется, чем дальше — тем хуже, поскольку все больше устает. А компьютер любую позицию видит так же ясно, как человек — после первого хода. Человек между ходами думает, а компьютер ставит себе позицию на экран — и видит. Поэтому нельзя говорить, что компьютер играет в шахматы. Происходит соревнование по совершенно разным дисциплинам: у человека — бег с препятствиями, а у компьютера — гладкий бег. Но человеку тем не менее интересно проверить, сумеет ли он перехитрить этого всевидящего монстра. И, возможно, ситуация не так уж и безнадежна для человека.

Компьютеры, как известно, не «зевают». Но что, если сделать такой, который будет «зевать» намеренно, просто неизвестно когда и в какой партии? Наверно, такой компьютер может быть только в россии. Из чего, кстати, они их делают? Из дерева, надо полагать?

И напоследок об Интернете. Точнее, о его российских ресурсах. Часто приходится слышать, что шахматы сегодня крепко стоят на ногах, замыкая десятку лучших видов спорта по призовым деньгам. Судя по нашему интернет-исследованию, дело обстоит с точностью до наоборот. Спортом они уж точно не являются, ведь, обозревая спортивные события, принято сообщать результаты. Но вот, например, российские интернет-новости о поединке Болотникова и Мельника с компьютером «Владимир I» перестали поступать еще до трагической гибели первого шахматиста. Хотелось бы посмотреть на какой-нибудь новостной сайт, если бы он регулярно давал счет в футбольных матчах только после первого тайма! А с шахматами подобное в порядке вещей. Удивительно только, что уважающие себя, известные и очень профессиональные службы новостей не считают для себя зазорным приглашать откровенно невежественных в шахматах обозревателей для написания сообщений, которые потом перепечатывают некритически настроенные интернет-издания.

«Газетта делла спорт»

5

Гордеев почему-то торчал в коридоре. Не под дверью в отдел, а в дальнем конце, у подоконника, где местные курильщики облюбовали себе местечко, поставили пару стульев и запасли несколько жестянок-пепельниц.

Курит, наверное, равнодушно отметила про себя Женя. Но Гордеев не курил, он говорил по телефону. Завидев ее, Гордеев прекратил разговор, метнулся навстречу, распахнул перед ней дверь:

— Евгения Леонидовна, откройте страшную тайну, зачем ездили к Норинскому?

— Соскучилась, — отмахнулась Женя. Первым делом взглянула на круглый стол для совещаний — пусто: ни самого Воскобойникова, ни бумажки, обозначающей, что уже был, все узнал, записал — пользуйтесь. — Шеф не появлялся? — спросила она у Савелия Ильича.