Одержимость

— Давайте поставим эксперимент, — предложил Гордеев.

— Эксперимент?

— Вот именно. Давайте уговорим Development Comp.Inc. дать нам возможность самим сыграть с „Владимиром“ и посмотрим, захочется вам покончить с собой или нет?

— Мне?

— Конечно. Кто из нас самый знатный шахматист?

9

Для них освободили приемную, гулко просторную, но, естественно, не идущую ни в какое сравнение с конференц-залом гостиницы „Хилтон“. шахматный стол, доска и фигуры были точь-в-точь такие же, как там. Зрители, если Брусникину с Гордеевым таковыми не считать, отсутствовали. Воскобойников договорился, чтобы представители Development Comp.Inc. до окончания испытаний не тревожили их ни под каким видом. Игра должна засасывать, трудно вообразить, как иначе она может оказать на человека столь пагубное влияние, вообще, хоть какое-то: раз нет груза ответственности, присущего публичным состязаниям, значит, по крайней мере ничто не должно отвлекать подопытного шахматиста от игры.

Соперника во плоти они так и не увидели: компьютер находился где-то в другом помещении. В приемную поставили только дисплей и клавиатуру.

— Это удаленный терминал, — объяснил программист. — На экране отображается позиция, протокол партии и хронометраж. Доска снабжена датчиками, ваши ходы компьютер видит, а когда ходит сам, подает звуковой сигнал. Вот здесь можете подрегулировать громкость. Во время официального матча ходы компьютера на доску переносит секундант…

— Я как-нибудь справлюсь, — кивнул Воскобойников, — поставьте монитор на стол напротив меня. Что делать, если я захочу предложить ничью или сдаться?

— Чтобы начать новую игру, нажмите клавишу „N“.

— Ну, а?..

— Нажмите „N“.

Первую партию Воскобойников уступил легко. За доской он насупился и сделался непривычно молчалив, но по тому, как расслабленно, нехотя он передвигал фигуры, тратя на обдумывание меньше времени, чем куда более сильный соперник, было видно, что Георгий Аркадьевич не собрался, не настроился на борьбу. Когда договаривались устроить тест, все казалось тривиальным: создать условия, максимально приближенные к турнирным, и посмотреть на реакцию испытуемого. Сошлись на том, что Воскобойникову, вероятно, будет противостоять выхолощенная версия „Владимира I“, отличная от „боевой“, погубившей Болотникова и Мельника, и все равно эксперимент может оказаться полезным. Кто сказал, что все ее ядовитые зубы расположены во вставной челюсти? Тогда Воскобойников согласился с Гордеевым, но теперь, похоже, не понимал, что же, собственно, от него требуется.

Когда ситуация на доске приблизилась к очевидной развязке, Гордеев занервничал. Вопреки собственному требованию не нарушать тишину, он начал прохаживаться неровными шагами позади Воскобойникова, напряженно дыша ему в спину. Брусникина не вмешивалась и не издавала ни звука до того момента, когда Воскобойников нажал заветную клавишу „N“, даже журнал, позаимствованный на полке, перелистывала двумя руками.

— Вы давно поняли, что проиграли? — спросил Гордеев.

— Четыре хода назад, — признался Воскобойников.

— Юрий Петрович! — Брусникина хлопнула журналом о колени.

— Что?

— Не можете сидеть — ходите, ради бога, нормально! Равномерно. Сбиваете с ритма полгорода.

— Стоять можно?