— По себе судишь? — усмехнулся Игорь Кириллович. — А сколько, по-твоему, должно быть?
— Ну не знаю… Ну тысяч пятьсот на деревянные, ну миллион. Тоже много, но это хоть на что-то похоже. А тут, блин, сто двадцать тысяч! На рубли — аж три лимона с лихуем! Больше, чем три с половиной! — помолчал, подумал. — Хотя что я, пусть сам Никон свое слово и говорит.
Игорь Кириллович внимательно наблюдал, как Кент, вытащив из внутреннего кармана мобильник, набирает какой-то длинный-длинный номер, и трубка на каждый тычок его пальца отзывается жалобным попискиванием. Буркнул, ожидая соединения:
— Ты отвернись, что ли… Ну не отвернись, не смотри на меня, а то мне как-то при тебе… не так…
Игорь Кириллович понимающе кивнул, занялся деловыми бумагами, естественно, чутко прислушиваясь к тому, что скажет Кент. А тот уже вовсю общался с паханом:
— Ну да, я, Кент… Нет, с товаром все в порядке, я про другое звоню. Я насчет кореша нашего, насчет Гранта… Ну да! Не до конца еще, но цена уже известна, он говорит: сто двадцать штук баксов… Ну и я ему говорю: ерунда. Не дороже, мол, денег, ага… Да, думаю, сделает… Я? Его? Сукой буду, я его не обижал! Я только правду ему сказал… Ты чего, его обидишь, как же…
Игорь Кириллович, наверно, даже удивился бы, услышь он этот разговор полностью. Никон вдруг приказал своей шестерке отдать трубку ему, Гранту, а самому перед ним извиниться. Игорь Кириллович услышал только недоуменный вопль этой самой шестерки:
— Да за что, блин, извиняться-то?
— За наезд, вот за что, — ответил Никон, которого Игорь Кириллович не слышал. — Скажи, что, мол, мы приносим ему извинения за причиненные неудобства, понял? Ну за то, что ты приперся с этими карточками, что мы его фурами воспользовались без спросу и даже против его воли. Скажи, что мы все понимаем…
— Да он же, блин…
— Не твое дело, стручок! Он мне нужен, и делай, что тебе говорят. Мне не с руки, а ты извинись. И хватит об этом, не тяни резину!
Вконец обескураженный, Кент сказал, протягивая Игорю Кирилловичу трубку:
— Он с тобой хочет говорить. Ты ж просил разговора — на, говори… А меня это… извини за вчерашнее… Ну что с фурой твоей так получилось… И за фотки эти Никон сказал тоже извиниться…
Урки старались соблюсти какой-то свой этикет, а Игорь Кириллович про себя возмутился: ишь, извинениями захотели отделаться. Ну ничего себе! А если бы их вчера накрыли с наркотой? Что было бы тогда с ним, с его фирмой? Сволочи! Главное, совершенно уверены, что контролируют ситуацию, что взяли верх. Ну ничего, он их еще разочарует!
Игорь Кириллович приложил трубку к уху:
— Алло…
— Здорово, крестник, — услышал он. — Спасибо, что помог нам с фурами… Ладно, ладно, не прибедняйся! Я твои возражения знаю. Но ты, надеюсь, лишний раз убедился, что мы слов на ветер не бросаем. Я в курсе, что Кент перед тобой извинился. Ты доволен? Сердца на нас не держишь? Ну и ладушки. Значит, пришли к взаимопониманию и, стало быть, отстегнем тебе денежку с операции. Хорошую денежку. Заслужил. А станешь и дальше с нами сотрудничать — будешь вообще получать по-царски, никакая тебе фирма не нужна будет, понял? Чего молчишь-то? От радости язык проглотил? Или, наоборот, не рад?
Похоже, Никон решил, что они его обломали и Игорь Кириллович готов сдаться, уступить им во всем. Пусть себе думает. Однако сам Игорь Кириллович придерживался на этот счет совсем иного мнения, решил держаться своего плана, чего бы это ни стоило.
— Слушай… — Мог назвать Никоном, мог назвать «папой», не назвал его никак. — Я тебе повторю: насчет того, чтобы я в ваших планах участвовал, это все перетереть бы надо… Да не так, не на лету… Понимаешь?..
— Да перетрем еще, чего там! — бодро ответил Никон. — Вот выполнишь мой заказ — тогда, стало быть, там у вас, в первопрестольной, и увидимся. А увидимся — и перетрем!
ebooksa