Максаков хмыкнул и взял из хрустальной вазы яблоко.
— Вот и школа позади. Все. Полетела. — Он слегка кивнул высокому лысоватому мужчине за соседним столиком.
— Отчего ты так весел, хотелось бы знать? — равнодушно спросила Марина.
— Да так. Игрушку себе новую прикупил.
— Машину очередную?
— Машину! — расхохотался Максаков. — Ну ты скажешь! Черта с два. Американскую бейсбольную команду.
— Дорогое удовольствие? — поинтересовалась жена, внимательно глядя на него.
— Недешевое. Только это не только удовольствие, но и хороший бизнес. Впрочем, завтра все узнаешь, — посулил он. — Из газет. То-то наши СМИ взвоют. Уже могу себе представить. «Непатриотично!», «Отток капитала на Запад!» Кстати… У Локтева сын в МГИМО учится. — Он подвинул к жене бокал с шампанским. — Я думаю, наша Александра туда бы запросто поступила. Но лучше мы ее в Англию отправим учиться, все-таки Оксфорд или Кембридж — это во все времена звучит, как ты считаешь?
Марина взяла в руки бокал, и глаза ее засветились недобрым огнем.
— Не собирается она ни в какие кембриджи. — Она отвернулась, разглядывая публику и позвякивая браслетом на загорелой руке.
— Интересно, а куда же она, по-твоему, собирается?
— Если я не ошибаюсь, то она уже подала документы в Щукинское училище.
Максаков даже отложил надкусанное яблоко.
— Чего-о?! Где она? — Взглянув на кружившихся в вальсе молодых юношей и девушек, он уже хотел подняться, но Марина схватила его за руку.
— У нее сегодня праздник, давай ты не будешь устраивать сцен, да еще здесь!
— Это твое дурацкое влияние! — Максаков взял бокал и пригубил шампанское. — Не бывать этому, слышишь? Никакого театра.
— Ты мне испортил жизнь, а теперь ей хочешь? — Очаровательно улыбнулась в ответ Марина, но глаза ее оставались недобрыми.
— Я тебя вытащил из той дыры. Дура ты неблагодарная.
Максаков слегка склонил голову, приветствуя проследовавшую мимо их столика семью знакомого министра.
— Я остаюсь здесь только из-за дочери. — Марина поднялась, улыбнулась и сквозь зубы прошипела: — Но сидеть с тобой не желаю.