Клуб смертельных развлечений

Ребята постепенно привыкли к их дружбе и даже не удивлялись. Бова был странным типом, это верно, но, в конце концов, каждому свое. И если Рыжему так приспичило общаться с психом, это его личное дело…

Это случилось спустя полгода после приезда Саши в их детдом. Бова возвращался с новым ножиком, который сумел выменять у одного алкаша за пару бутылок водки. Водку Бова на этот раз заработал честно, помог разгрузить машину с дровами одной супружеской паре.

Еще издалека он увидел, что во дворе детского дома почему-то стоит «скорая». Эта машина нечасто появлялась у них, потому что ребята болели редко, а врачей к ним вызывали еще реже. На этот раз рядом с машиной толпились дети. И смотрели на что-то, чего Бова не видел.

Он хотел было пройти мимо. Его не слишком интересовало, что там стряслось, он спешил показать Сашке свой новый ножик. Но что-то привлекло его внимание, и он подошел поближе. Ребята, увидев его, расступались и прятали глаза.

Что-то тяжелое и холодное навалилось ему на грудь, стало трудно дышать, а во рту почему-то стало солоно. На земле в странной позе сломанной куклы лежал Сашка. Его Рыжий. Его руки были раскинуты в стороны, а голова вывернута.

— Полез за кошкой и упал с дерева. И всего-то метра три, и как неудачно… — краем уха он слышал разговоры врачей.

Мужчина в куцем белом халатике уже закончил осмотр тела, и санитары собирались грузить его на носилки.

Бова чувствовал, как из его тела уходит душа. Душа одиннадцатилетнего ребенка, неудачно упавшего с дерева. У него, Бовы, только что кто-то отнял последний шанс понять, что же хорошего в том, чтобы каждый день есть колбасу на завтрак и ставить на собственную полочку модели кораблей. И он молча стоял и смотрел, как тело Сашки грузят в нутро «скорой». Он опять остался один со своим одиночеством, от которого уже успел отвыкнуть. И тогда он стал ненавидеть всех.

Глава 2

Нехорошая история

Фактически зима все затягивалась, эхо ее отдавалось уже в календарной середине весны — то неожиданным снегом, то минусовой температурой, а тут, буквально за один день, в городе резко потеплело. И взопревший Турецкий повесил на вешалку теплую куртку. Это совпало с транспортной проблемой. У Турецкого медным тазом накрылась машина. Вернее, он об этом даже не подозревал, когда отбуксировал ее в автосервис по какой-то ерундовой, но очень неприятной причине. Но вот там-то все и выяснилось. Причем ведь не у посторонних людей чинил он свою многострадальную «Ниву»: автослесарь был в доску свой мужик, не раз и не два выручавший следователя Генпрокуратуры. И вот он-то и сообщил Александру Борисовичу, что если тот еще желает в обозримом будущем пользоваться услугами своего железного коня, то жизненно необходимо навести в его внутренностях идеальный порядок, на что потребуется дня три, никак не меньше.

Турецкий вздохнул и вызвал служебную машину, что, сказать по правде, он делать не любил: черная «Волга», приметные номера, ну и все такое. Свободных машин, однако, не было, хотя к вечеру Турецкому обещали предоставить таковую в его безраздельное пользование. Турецкий сразу же на всякий случай договорился с начальником гаража, что за рулем будет сидеть сам (на то у него имелись причины профессионального свойства: намечалась встреча, на которой лишние глаза и уши были ни к чему). Итак, пришлось ехать общественным транспортом.

Уже подходя к турникетам станции «Фрунзенская», Турецкий вспомнил, что в кармане куртки остался проездной, который ему с кривой усмешкой вручила супруга. Ну остался и остался, не возвращаться же, в самом деле, из-за такой ерунды. Турецкий купил новый. Но когда ехал по эскалатору, вспомнил, что и удостоверение работника Генпрокуратуры у него лежало все в той же куртке. Это было уже серьезнее, но, почесав затылок, Турецкий решил, что, пожалуй, может себе позволить один день обойтись без могущественной корочки. Через пару минут он доехал до станции и двинулся уже было к поезду, как вдруг холодом пронзила ужасная мысль: а ведь его любимая открывалка для пива тоже осталась все в той же злополучной куртке?! Итак, пришлось все же возвращаться. Говорите, плохая примета? В работе следователя Генпрокуратуры хороших примет не бывает.

Утром следующего дня Ирина Генриховна Турецкая еще до работы забежала в ближайший магазин, едва тот открылся: в доме шаром покати, несмотря на то что муж вчера застрял на работе и даже не ночевал дома. Ну да не в первый раз.

Знакомая продавщица, дородная Танечка, зевая, протирала прилавок, ожидая очередную серию латиноамериканского «мыла», лениво поглядывая в экран маленького телевизора, но пока что там передавали новости.

— Привет, — дружелюбно выдохнула Турецкая.

Продавщица кивнула: здорово, мол. Из телевизора тем временем доносились слова ведущего новостей:

«Россия занимает шестьдесят третье место в мире по параметру „развитие человеческого потенциала“. Об этом говорится в очередном докладе ООН, передает „Эхо Москвы“. Этот индекс рассчитывается по ста семидесяти пяти странам на основе данных о продолжительности жизни, уровне образования, реального дохода на душу населения, использования новейших технологий и других параметров. Россия на одно место отстала от Маврикия, но опередила Колумбию. При этом в некоторых регионах уровень жизни сопоставим, например, с Никарагуа, а в Москве — со Словенией. Низкий рейтинг обусловлен малой продолжительностью жизни (в среднем шестьдесят семь лет) и большим разрывом между бедными и богатыми. Любопытно, что в пятерку лидеров не вошли, например, такие страны, как Франция или США. Наиболее же эффективно, по мнению ООН, развивают человеческий потенциал Норвегия, Исландия…»

Турецкая отдышалась, покачала головой, да уж, такие, мол, дела, как в Словении живем, и сказала:

— Танечка, куры есть?