— Было маленько.
— И кто же победил?
— Дружба! — Юрию не нравились ее восторги по поводу прошлой драки.
— Вот и чудно. Ну и чего ты теперь переживаешь? Ты его боишься, что ли?
— Вот еще, — Гордеев оскорбился. — Никого я не боюсь. Да и Серега, кстати, хороший парень. Поэтому мне и неудобно. Чувствую себя Иудой каким-то.
Лида хотела было что-то ответить, но тут же осеклась — в комнату вошел Кравцов с откупоренной бутылкой вина и тремя бокалами.
— Ну-с, отметим благополучное вызволение пленницы из острога? — Сергей пытался казаться веселым, но взгляд выдавал его напряжение. Гордеев тоже чувствовал себя не в своей тарелке. Одна Лида была беззаботна и не придавала никакого значения сложившейся щекотливой ситуации.
— Ау-у, — протянул Кравцов. — Не слышу ответа.
— Наливай, — отозвался Юрий.
— Давай-давай, — подхватила Лида. — Мое любимое? Замечательно. Наливай.
Сергей молча разлил вино по бокалам, протянул каждому, все, не чокаясь, молча выпили.
— Ну вот, как на поминках, — рассмеялась она. — Чего грустные-то такие? Или вам было так хорошо вместе, что мое присутствие нарушило вашу идиллию? Так ведь я и уйти могу. Только поем сначала, ладно?
— Перестань паясничать, — резко ответил Кравцов. — Давайте лучше решим, что делать будем.
— Давайте, — эхом отозвался Гордеев.
— А чего решать-то? — Лида непонимающе хлопала глазами. — В чем проблема? Мы с Юрой уедем в Москву завтра, и все будет, как раньше.
— Нет, Лид, так не годится, — Юрий заметно нервничал. — Нужно обо всем поговорить. Серега ночами не спал, по всему Андреевску носился, чтобы тебя освободить, весь город на ноги поднял, а ты хочешь сделать ручкой и исчезнуть. Это нехорошо.
— А я его просила, что ли, ночами не спать и носиться? — разозлилась она. — Мог бы сидеть себе спокойно, не дергаться. И без него бы справились.
— Не справились бы, — веско заметил Гордеев. — А даже если бы и справились, то все равно нужно испытывать хоть какое-то чувство благодарности за то, что человек переживал.
— И что ты мне предлагаешь? Броситься ему на грудь и заорать: я ваша навеки?! — негодовала Лида.
Кравцов молчал все это время, как будто тема разговора никоим образом его не касалась. Затем поднялся с дивана, подошел к окну и, не глядя на остальных, произнес: