Так, один эпизод уже есть, отметил с удовлетворением Яковлев.
Пришло сообщение от оперативников из Теплого Стана. Оказалось, что житель Северной Осетии Султан Кастоев — под таким именем он снял на все лето двухкомнатное жилье у прописанного там владельца квартиры москвича Деревягина, в настоящее время вместе с супругой обретавшегося в деревне, в Куровском районе Подмосковья, — проживал в столице, во-первых, без соответствующей регистрации, а во-вторых, не один. Там, утверждали соседи, постоянно крутились какие-то «черные» — наглые и бесцеремонные. На возмущение соседей чинимым на третьем этаже постоянным шумом эти «гости столицы» заявляли: «Скоро всэх вас викинем отсюда!» И радостно скалились. А когда жаловались участковому, старшему лейтенанту милиции Андрюшкину, тот уверял их, что постоянно проводит соответствующие «профилактические беседы» с «этим народом». И действительно, на день-другой шум и хамство прекращались, но скоро начиналось все заново: угрозы, жалобы, успокоительные речи… Наверняка те давали менту взятки, вот он и защищал с пеной у рта представителей «малого, но гордого народа».
Ну, с Андрюшкиным дело было ясным, есть кому с ним разбираться. Есть Управление собственной безопасности — пусть думают. Потому что ни на один вопрос начальника опергруппы этот участковый с бегающими свинячьими глазками не смог дать конкретного и правдивого ответа. А вот обыск в квартире, где проживал Ахмед Датоев со товарищи, в свою очередь, дал богатый улов.
В самом деле, беспечно жили наглецы. Даже и не прятали ни целого арсенала пистолетов, главным образом «тэтэшников», которые предпочитают бандиты, ни упаковок армейского пластида, предназначенного для спецопераций. Немало нашлось и всяческой «шпионской техники», приобретенной, видимо, на столичных радиорынках.
В жилконторе взяли адрес хозяина, и туда немедленно выехали двое оперативных сотрудников. Требовалось выяснить, как, кому, когда сдал свою квартиру хозяин, по чьей просьбе или рекомендации, почему без регистрации, ну и еще добрый десяток «интересных» вопросов. А добычу увезли на Петровку, 38, к экспертам.
Несведущие люди нередко приходят в недоумение: почему профессиональный убийца, так называемый киллер, всегда оставляет свое оружие на месте преступления, а бандиты уносят его с собой и, естественно, нередко попадаются? Ведь знают же, и — тем не менее… А потому что профи, как ни прискорбно это звучит, знает, что вторично из даже очень дорогой винтовки он стрелять не будет — это след, по которому сыщик сможет выйти на него. А бандит, да и те же чеченцы, о коих идет речь, — народ тупой и жадный. Пистолет «дэнэг стоит»! Как же можно «дэньги» выбросить на ветер? И ко всему прочему, долголетняя война в Чечне оставила на земле массу брошенного оружия. Да прибавить сюда продажных снабженцев-тыловиков, прочие не менее веские причины…
На Ахмеда «навесили» еще и этот груз, причем не давая ему передышки и упирая на то, что если сегодня где-то в Москве произойдет террористический акт, то он пойдет в качестве его организатора, другими словами, получит «под планку». Сообразил он, наконец, что даже тот мордобой, через который он прошел при задержании у школы, — ничто по сравнению с тем, что ему грозит.
А требовалось от него только одно. Точнее, два вопроса волновали оперативников. Первый: где человек, с которым он связывался по телефону, намерен произвести взрыв? И второй: где прячется Санакеев. Ну и по мелочи: кто этот Мурад, чем занимается, кем командует? Может ведь и так статься, что именно он, а не Ахмед станет в этом деле «паровозом»!
И вот тут стало ясно, что, несмотря на весь свой апломб «гордого кавказца», на самом-то деле Ахмед попросту боится этого Мурада. Ну, значит, тем обиднее будет Датоеву отвечать по полной программе за преступления подельника.
Позвонил Всеволод Голованов и доложил Владимиру Федоровичу, что адвокат Гринштейн не выдержал двойного пресса и сознался-таки, что «отчасти» был в курсе того, что «решение вопроса» с руководством НИИ «Прибор» его клиентами было поручено одному человеку, о котором сам адвокат доселе не слышал — он якобы недавно появился в Подмосковье, но быстро подчинил себе северокавказские этнические преступные группировки. И проживает он не в Москве, а где-то в Ногинске или в Электростали. И оттуда руководит действиями своих боевиков, фактически не появляясь в столице. Говорили, что пользуется огромным авторитетом среди своих отморозков, но сам ни в одном деле лично не участвует. А основное его дело — принимать «заказы» и контролировать их исполнение. Еще говорят, что берет дорого, но делает чисто. Будто бы имеет прочные связи с заграницей, в основном в арабских странах. Короче, координатор — жесткий и беспощадный.
Легальная его работа — охрана поставок плодоовощной ну и прочей пищевой продукции в Центр России из стран Закавказья — Азербайджана и Грузии. Его частное охранное предприятие имеет соответствующую лицензию, которую он сумел получить с помощью представителей своих регионов в Государственной думе и Совете Федерации. Официально — чист и непорочен.
Яковлев, слушавший допрос Ахмеда, который проводили в комнате для опознаний, оборудованной специальным окном, за которым мог скрывать свое лицо свидетель, не желавший, чтобы его видел преступник, внимательно наблюдал за поведением Датоева. И после звонка Голованова, как бы подсказавшего ему новое решение, вызвал к себе одного из допрашивающих, чтобы дать ему дополнительные инструкции.
Оперативник вернулся в комнату и стал с показной нарочитостью шептать что-то на ухо своему напарнику, который вел протокол. Тот откровенно удивился, даже изумился, потом посмотрел с сожалением на Ахмеда, хмыкнул и сказал:
— Ну вот и доигрался, козел! Адвокат этот… как его? Грин… чего?
— Гринштейн, говорю, — брезгливо отозвался вернувшийся напарник.
— Ага, вот и я о нем… Наложил полные портки и раскололся, блин, в одну минуту! И твоего Сана-кеева этого, Мурада Абдулатиповича, да, Федя?…
Второй, хмыкнув, кивнул.
— И тебя — туда же. Обоих вас заложил за милую душу! Оно и правильно, своя задница дороже!
Ахмед видел, что обоим ментам стало весело. И в голове у него начало что-то путаться. Нахмурился, глаза напряглись и гневно перебегали с одного мента на другого. А те переглядывались, будто все для себя уже окончательно решили. И от этого их веселого спокойствия Датоев почувствовал себя очень неуютно, скверно почувствовал, будто образовалось у него под ногами что-то вроде оползня, когда под тобой земля вдруг сама по себе приходит в движение и непонятно куда ползет. Гнев его достиг уже точки кипения, и если бы не руки, скованные за спиной наручниками, которые эти собаки не захотели с него снять, и теперь они очень больно впивались в натертые железом запястья, то он не выдержал бы, кинулся на них…
Изволив заметить наконец его гнев, тот, кто допрашивал и записывал ответы в протокол, пояснил:
ebooksa