Рабыня смиренно стояла подле императора, со снисходительной улыбкой наблюдая за тем, как его широкая ладонь, побитая старостью, заголила белоснежное бедро и принялась подниматься выше. Губы девушки слегка дрогнули, взгляд заметно затуманился. В какой-то момент показалось, что если Тиберий еще чуток задержит свою длань, девушка подломится в коленях и свалится на пол бесчувственной.
Вытащив руку из-под туники, император легким движением ладони отпустил девушку.
– Приятно осознавать, что я еще могу разжечь страсть, – не без гордости произнес Тиберий, широко улыбнувшись. В этот момент он будто бы сбросил зараз тридцать годков, и оставалось только гадать, каким проказником он был в молодые годы.
– Браво, – слегка захлопал в ладоши Калигула. – Теперь мне охотно верится, что кроме военных побед ты выигрывал еще множество любовных баталий.
– О да! Мне есть что вспомнить, – лицо старика расползлось в сладкой улыбке. – Но что-то мы отвлеклись. Ведь мы с вами собрались для того, чтобы как следует отобедать. О, я сумею вас удивить. Таких блюд, как на моем острове, вы не отведаете даже в Риме! Мне бы не хотелось хвастать, но на остров я привез лучших кулинаров империи. Они не перестают меня удивлять. Порой я даже не знаю, какой именно продукт я вкушаю. По внешнему виду он может напоминать рябчика, но в действительности это может быть рыба, а то и змея. Несите! – хлопнул в ладоши Тиберий.
В столовую вошли четыре белокурых раба. Один из них держал поднос, на котором был заяц с крыльями, другой нес поднос, где в глиняной посуде, до самого верха наполненной соусом, плавали разноцветные рыбы. Другие двое, сгибаясь под тяжестью, держали на серебряном подносе огромного запеченного кабана, к бокам которого жались поросята, вылепленные из теста.
– Пожалуйста, гости мои, – широким жестом Тиберий показал на расставленные угощения.
– Мне еще не доводились видеть зайца с крыльями, поэтому я начну с него, – произнес сенатор Макрон.
– Уверяю тебя, сенатор, ты не разочаруешься, – заверил император.
– Я бы предпочел кабана. Знаю, что твои повара преуспели в выпечке кабанов.
– Это уж точно! Лучше их никто не справится во всей империи, – кивнул Тиберий. – Выбирай, какой ты хочешь, кусок, – протянул он Калигуле большой нож.
– Пожалуй, я бы начал с грудки, – проговорил Гай Цезарь Калигула и, воткнув нож, принялся вырезать мясистый кусок.
Вдруг отпрянув, он от неожиданности отбросил нож в сторону, – из разрезанного бока кабана в столовую вылетело четыре дрозда. Охотники, незаметно вошедшие в комнату, умело выпустили стрелы по порхающим мишеням.
Радости Тиберия не было предела. Ухватившись за живот, он долго хохотал над незадачливым Калигулой, вытирая проступившие слезы.
Гай Цезарь Калигула нахмурился:
– Я думаю, это не так смешно, как может показаться.
– Ха-ха-ха, – император Тиберий никак не мог справиться с обуревавшим его весельем. – Не обижайся на старика. Знаешь, я тут живу как отшельник, и вот такие милые шутки позволяют мне справляться с одиночеством. Приходится как-то развлекать себя, чтобы не одичать в этой глуши, – почти всерьез пожаловался император.
Калигула невольно хмыкнул:
– Глядя на то изящество, что тебя окружает, я бы никогда не подумал, что нахожусь в глуши. Впрочем, на тебя я не обижаюсь, я давно привык к твоим шуткам.
Макрон, отодрав крылышки, с наслаждением обгладывал косточки.