В дверь позвонили. Криворучко дал знак рукой оставаться Полынцевой на месте, а сам направился в прихожую.
На пороге оказался начальник особого отдела бригады подполковник Савин.
– Привет.
– Уже все знаешь?
– Так, в общих чертах.
– Зачем пожаловал?
– Где Полынцева? – оставив вопрос без внимания, спросил тот.
Криворучко глазами указал на вход в зал и знаками дал понять, что разговаривать с ней бесполезно.
– Тогда пойдем на кухню.
Врач, сняв камуфлированную куртку и оставшись в одной тельняшке, держа одной рукой малыша, другой помешивала ложкой манную кашу в кастрюльке на газовой плите.
– Наташа, ты еще долго? – заглянув ей через плечо, спросил особист.
– Уже все, ухожу.
Когда офицеры остались одни, Савин навалился спиной на стену и внимательно посмотрел на Криворучко:
– Зубова на этом не остановится. Не исключено, в доме есть подброшенный предмет, который послужит поводом отправить за решетку кого-то из членов этой семьи.
– Раз ты знаешь, кто творит этот беспредел…
– Нужны свидетельские показания, а не агентурные данные, это во-первых, а во-вторых, надо, чтобы Полынцева пришла в себя и собственноручно написала заявление. Тогда есть шанс прижать этих олигархов местного значения к стенке. В общем, так, – он открыл форточку и закурил, – сейчас здесь появятся мои оперуполномоченные и перероют все.
На лице Криворучко появилось недоумение.
– Если сюда придут опера из МВД, то, боюсь, мы окажемся в глупом положении, – пояснил свои слова Савин. – Это мы с тобой знаем положение дел. А им поступит анонимный звонок, будто по этому адресу килограмм тротила, и все. Зубова опасная женщина.
Вновь появилась начмед с пустой тарелкой:
– Разрешите, товарищ полковник?