Наш хлеб - разведка

Дверь распахнулась. Полоса тусклого света перечеркнула захламленный двор. В проеме появилась фигура медсестры, в платье.

– Жук! – окликнула женщина продолжающего потявкивать из темноты пса. – Свои! Иди на место!

Осторожно ступая, Ольга направилась в сторону Василия.

– Как вы меня нашли? – остановившись по другую сторону забора, растерянно спросила она.

– Вы же сами дали мне адрес! – напомнил Дрон.

– Да, но уже так поздно, – она поежилась. – Опасно.

– Просто другого времени нет, – честно ответил Дрон. – Впрочем, как и сейчас. А вы далеко забрались!

– Что я вас у калитки держу! – спохватилась Ольга и звякнула засовом.

– Этот заборчик можно запросто перемахнуть через верх, – заметил Василий, проходя во двор. – Зачем запираете?

– Не знаю, – она пожала плечами.

Они оказались в обыкновенном сарае с земляным полом, местами накрытым обломками фанеры. Посреди помещения с единственным окном, затянутым полиэтиленовой пленкой, было выложено нечто похожее на печь с железной, скорее всего водопроводной, трубой. Рядом, у стены, кровать с панцирной сеткой, заваленная тряпьем. Дальний угол был отгорожен простынями.

– А там я сплю, – смутилась Ольга, когда взгляд Дрона задержался на занавеске.

– А кто из русских сейчас лучше живет? – Подслеповато щурясь, сгорбленная старушка в старомодном зимнем пальто без воротника, шаркая ногами, прошла и села на табурет, приставленный к небольшому пластиковому столику. – Все, что бандиты не забрали, сгорело еще в первую войну вместе с дедом. – Бабка перекрестилась, повернувшись в сторону угла, где висела выгоревшая бумажная иконка. – Царствие ему небесное.

– Проходите, – шепнула Ольга, подтолкнув Дрона в спину.

– Да, – протянул он, оглядывая жилище медсестры. – Чем больше о вас узнаю, тем сильнее восхищаюсь.

– Чем? – удивилась она, присев на кровать.

Дрон опустился на грубо сколоченную скамейку, осторожно покачался на ней, испытывая на прочность, и положил «винторез» на колени.

– На работе белоснежный халат, такая опрятная… Хм, – он пожал плечами. – Трудно вам.

– Брату намного тяжелее, – она отвела взгляд в сторону. – Если, конечно, он живой.

На глаза навернулись слезы.