Немного помолчав, русский спросил:
– Вам что-нибудь нужно от меня?
– А разве вы в состоянии чем-то помочь? – американец не скрывал своего разочарования при виде плачевного состояния Воронцова.
– Следовательно, вам нужна моя помощь? – тихо спросил раненый.
– Может быть.
– И это после шапочного знакомства, разговора за бутылкой водки? Вы готовы довериться мне?
– Вы были моей единственной надеждой, – ответил Лок после длительного молчания. – Я не знаю никого другого в этом городе.
Лок обвел взглядом больничную палату, остановив его на окне, защищенном двойными рамами. Снег летел в мутно-белом сиянии натриевых ламп, факел газовой вышки где-то далеко в тундре казался сигналом бедствия. Потом он внимательно посмотрел на Воронцова, осознав, что решение объяснить русскому причину своего приезда сюда было не таким уж важным. В конце концов, он явился сюда добровольно.
Лок пытался вспомнить слова Воронцова о героиновой проблеме в Новом Уренгое, воскресить в памяти его гнев, его беспокойство. Но память выдавала только рассказ о каком-то инспекторе, чья дочь погибла от передозировки героина.
– Это из-за наркотиков, – сказал он. Воронцов вздрогнул и удивленно взглянул на него. – Я много знаю о них сейчас, но ничего не знал, когда мы разговаривали в прошлый раз. Я даже не слишком ими интересовался. Это была ваша проблема, а не моя. Но теперь она стала моей… – его голос пресекся от воспоминаний, горло мучительно сжалось. Откашлявшись, он продолжал: – Компания «Грейнджер–Тургенев» является прикрытием для перекачки…
– Стоп, – предостерегающим тоном перебил Воронцов. – Пока что ничего больше не говорите.
Лок недоумевающе посмотрел на него.
– Это место – их перевалочный пункт, – пояснил Воронцов. – Склад.
– Господи, они оскверняют все, к чему прикасаются!
– Кто – «они»?
– Тургенев… Мой зять, хотя его уже убили, и его отец, – Лок откинулся на спинку стула и потер лицо, словно снимая толстый слой грима.
– Насколько велик их бизнес?
– Многие миллионы долларов. Вся корпорация «Грейнджер–Тургенев» выросла на прибылях от наркобизнеса.
Глаза Воронцова заблестели, затем встревоженно сузились. Оба услышали стук в дверь, а секунду спустя дверь распахнулась.
– А, это ты, Дмитрий.