Дикое правосудие

Любин сиял от удовольствия. Он был впервые неофициально допущен к доверительному разговору.

– Можно попробовать провести облаву в борделе, прежде чем слухи успеют… – Дмитрий умолк на полуслове и с силой потер лицо руками.

– Ничего, ничего. Мы постоянно должны напоминать себе, что у них есть источник информации внутри этого здания, – Воронцов мрачно взглянул на Любина. – Может быть, у них на крючке дюжина сотрудников. Так-то, молодой человек, от жизненных фактов никуда не уйдешь.

Он глубоко затянулся. «Мальборо», любимое курево американских ковбоев. Он слишком много курил: бессонными ночами, беспросветными днями.

– Ладно, нанесем визит сегодня вечером. В конце концов, мы искали этот проклятый героин во всех других местах. Он не мог быть весь отмерен, продан и впрыснут за последние два дня! Так что, может быть, мы его там найдем… – Воронцов раскрыл первый попавшийся под руку отчет, затем второй, третий. Имена, даты, подозреваемые… Сотрудники госпиталя, уборщицы, проститутки, рабочие-газовики, приходившие в бордель, чтобы напиться, заплатить за секс, потом подраться на улицах… и забрать героин обратно на газовые скважины или в город.

Он сделал неопределенный жест и отодвинул папки в сторону.

– Как насчет ОМОНа? – спросил Любин. – Они на нашей стороне?

– Нет. Они винят нас в смерти одного из своих парней и требуют, чтобы мы нашли того, кто это сделал. А что касается помощи… забудьте о ней.

– Значит, мы остались сами по себе? – Дмитрий выглядел вполне довольным таким положением дел.

Солнце постепенно утрачивало свой кровавый оттенок, но по-прежнему низко висело над горизонтом.

– Похоже на то. Что делал этот санитар в квартире Хусейна? Он должен был что-то знать. Он никому не приходился родственником в этом доме и, насколько нам известно, вообще не был знаком с Хусейном. Наркотики и больница – лучшее прикрытие, чем бордель.

– Но больница субсидируется американцами и в значительной степени управляется ими, – напомнил Дмитрий. – Использовать бордель как прикрытие безопаснее.

– Бордель принадлежит Теплову, но он не занимается наркотиками. Это мы установили.

– Через пассажиров с рейса Хусейна никаких зацепок. И через экипаж тоже. Большинство прилетевших уже вкалывает на газовом поле. Автобусы компании забрали их прямо в аэропорту.

– А твой информатор… наш единственный информатор?

Дмитрий печально покачал головой.

– Он держится на расстоянии или пытается это делать. Или же его держат на расстоянии.

– Ладно, значит, рейд на бордель. Собери ребят, но пока не говори им, куда мы отправимся.

В дверь торопливо постучали, и она распахнулась, прежде чем Воронцов успел крикнуть «Войдите!». Марфа Тостева вошла в кабинет, на ходу снимая меховую шапку и разматывая свой длинный шарф. Ее глаза припухли, нос покраснел.

– Ты уже лучше себя чувствуешь? – с подозрением спросил Воронцов.