Жажду утоли огнем (Сборник)

22
18
20
22
24
26
28
30

– Политический, – буркнул тот. – Он к власти рвался… Повесили на него в свое время ограбление сберкассы, вот и попал к нам в зону… Теперь здесь права качать пробует…

– Нужно послать к Кузину кого-нибудь, – продолжал Профессор. – Пообещать, что ни один из нас шага в сторону не сделает, когда из ворот выйдет… Пусть везут в другую зону… Кто пойдет? Может, ты, Гиря?

Тот усмехнулся.

– Нет уж, спасибо! Я под пули лезть вовсе не хочу…

Гиря пошарил глазами по толпе вокруг себя…

– Вот! – воскликнул он. – Дохляк пойдет… Его они не тронут – свой все-таки…

Толпа вновь прогудела одобрительно.

Охранник, который все время стоял возле меня, понял, что сопротивляться воле большинства бессмысленно. Он только глянул на автомат и сказал с надеждой в голосе:

– Я без оружия не пойду. Меня сразу – под трибунал, за потерю личного оружия. Меня Кузин своими руками расстреляет.

– Ладно, – сказал Гиря. – Пойдешь с оружием…

Он отобрал у меня автомат, отстегнул магазин, сунул в карман телогрейки и только после этого протянул разряженный автомат охраннику.

– На свое оружие, – сказал он при этом. – Объяснишь Кузину, что мы требуем… Нет, скажи – просим нас эвакуировать отсюда куда угодно. Обещаем не разбегаться и вести себя как примерные мальчики – тихо и скромно… Если в нас не станут стрелять…

– Это бесполезно, – перебила я его. – Я же говорила тебе – Кузин расстреляет каждого, кто попытается выйти из лагеря. Он нам братскую могилу здесь устроил… Осталось закопать только…

– Ты же видишь, – не верят тебе, – ответил мне Гиря. – Пусть убедятся…

Я не поняла его фразы. Он, видимо, очень хорошо знал этого подлеца Кузина, знал, чего от того можно ждать… Знал лучше меня…

Я хлопнула туберкулезного охранника по плечу и уверенным тоном сказала:

– Раз решил – иди! Помни только, о чем я тебя предупредила… Держись поближе к лесу. И если начнется пальба – ныряй в елки…

– Давай, Дохляк, двигай! – крикнул Профессор. – Мы тут поджаримся скоро…

– Ну, прощай, – сказал мне охранник. – Спасибо тебе…

– За что? – не поняла я.