Приняв душ, вылив на себя половину флакона дешевого одеколона и переодевшись в спортивный костюм, Мясник поднялся в кабинет Тахира. Тот находился там один. Курил, вернее, полоскал рот дымом дорогой сигары, прихлебывая из пузатого бокала то ли коньяк, то ли виски, то ли еще какую бурду. Зубов терпеть не мог подобного пойла. Спирт – другое дело. Под сало с хлебом, натертым чесноком, да высушенную «Приму» или «Беломор»! И в желудке тепло, и на душе весело, и в голове кайф. Тут и бабу толстозадую, послушную и развратную. Что еще надо? Никаких сигар с клоповником, да длинноногими, да худыми, как жерди, шлюхами не надо. Попроще – оно кайфовей! Получше!
Войдя сказал:
– Прибыл, хозяин!
Тахиров поморщился:
– Ты что, ведро «Тройного» одеколона на себя вылил?
– Так сами сказали, чтоб без запаха крови был, и не ведро, а пригоршни две, опять-таки не «Тройного», какого-то «Кардинала», что в комнате был.
Тахир махнул рукой:
– Ладно! Присядь на диван, да не рядом со столом, а к стене, дышать нечем!
Зубов опустился на обитый натуральной кожей диван, стоявший у входа в кабинет.
– Слушаю, босс!
Тахиров отхлебнул глоток коньяку:
– Вот что я подумал, Вано! Мы неподалеку от города в ближайшие дни открываем точку по сбыту наркоты. Дело, сам понимаешь, серьезное, требующее организации и строгой дисциплины. Кто может держать людей в полном повиновении? Тот, кого боятся. А кого у нас пацаны боятся больше всего?
Зубов ответил не задумываясь:
– Вас и Самеда!
– Это понятно! А среди равных себе?
– Не знаю, я с ними не общаюсь!
– Зато я знаю! Тебя они, Вано, боятся!
Мясник довольно усмехнулся:
– Есть за что!
– Да, есть за что! Поэтому, Ваня, старшим на точку я решил поставить тебя!