Майор сдвинул люк, включил фонарь, направив его луч вниз, начал спуск, закрепив свой мешок на спине.
Через минуту из коллектора был подан трехкратный световой сигнал.
Очередь была за Надей. Женщина бросила свою сумку в шахту. Ступила на первую скобу лестницы.
Борис поймал баул Надежды. Он был легок и содержал в себе, судя по весу, лишь белье женщины. Рудаков подсветил ей.
Надя задержалась на последней скобе, прошептав:
– Ой, как высоко, я боюсь.
Майор шепотом произнес:
– Сын не испугался, а ты… Прыгай, я поддержу тебя.
Надежда соскользнула вниз, в объятия поймавшего ее Бориса, и вдруг прижалась к нему горячо, еле слышно зашептав:
– Не могу без тебя, слышишь, Боря? Ты говоришь, что изменить ничего нельзя. Можно, любимый, все можно, лишь бы ты захотел этого. Мы же любим друг друга!
Борис ладонью зажал рот женщине, отстранив ее в сторону. Принял вещи брата, помог спуститься и тому. Жестом руки определил направление движения, направо по тоннелю, стараясь не смотреть на Надю, передав заботу о ней мужу.
Через полчаса все трое оказались в кустах сквера. Люк водворили на место.
Борис сказал:
– Я ухожу. Через пять минут отсюда выходите вы. На дороге, за обломками забора, увидите серебристую «десятку», в нее и садитесь, сумки в багажник, понятно?
– Да, – ответил Николай.
Надя, расстроенная, молчала.
– Ну а раз понятно, выполнять. Я пошел.
Рудаков вышел из кустов, прошел к тротуару, где припарковал машину, отключил специальную сигнализацию, не позволявшую угонщикам сделать свое дело из-за заряда усыпляющего газа, начинавшего накрывать облаком машину при попытке несанкционированного вскрытия, бросил свою сумку в багажник, сел за руль.
Вскоре к нему присоединились брат с женой.
Борис завел машину, тронулся с места и повел «десятку» в сторону конспиративной квартиры.