– Привет, Антон, ну как тут дела у нас? Ничего не произошло за сутки моего отсутствия?
Сын ответил:
– С утра пропарка встала и, соответственно, цех! Пришлось принимать экстренные меры. Неполадку устранили. Производство возобновилось. Я отдал команду не прекращать работу до выполнения сменного задания. При этом главного механика, начальника цеха и ремонтника наказал лишением пятидесяти процентов оклада за месяц и квартальных премиальных.
Долматов-отец проговорил:
– Не круто ли, Антон?
Сын небрежно бросил:
– В самый раз! Будет быдло знать, кто в доме хозяин! Иначе с ними нельзя, папа, это же стадо! А чтобы управлять стадом, необходим хороший кнут. И чем больнее он будет бить, тем послушнее станет стадо!
Долматов-старший усмехнулся:
– Ну-ну, это твои дела – коммерция и режим на заводе. Сегодня отдыхай, завтра встретимся, как обычно, в 8.30 – 8.40. И помни, завтра у нас последняя беседа с Шевченко. Кстати, как его щенок?
– Нормально.
– Надеюсь, ему не причинили вреда?
– Физического нет, он же товар, а психологического – кто знает? Он у Мюллера все время на цепи, как собачонка, похудел немного, ему, кроме воды и черного хлеба, ничего не давали.
– Антон! Неужели нельзя было помягче с ребенком?
– А разве, папа, ты собираешься оставить эту семейку в живых? Чтобы потом все время оглядываться, не задумал ли чего Шевченко против тех, кто его разорил и унизил? У него остались деньги, да еще ты добавишь? А не думаешь, что на них он спокойно может заказать нас обоих?
Долматов-старший хмыкнул. И было непонятно, как он среагировал на доводы сына, пока его слова не внесли ясность:
– Ты прав, Антон! Шевченко всех придется убирать. Взрыв газа в их двухэтажном бараке. Что может быть естественней? Туда и щенка их, и братца-офицера, который ждет не дождется своей доли. Этим актом мы сразу обрубим все концы, но сначала надо, чтобы брат подписал нужные нам бумаги. И только потом, когда сделку признают законной и у нас не будет повода что-либо предпринимать против Шевченко, пустим семейку в расход. У тебя найдутся исполнители или мне свои силы подключать?
– Я сам, папа, займусь семейкой Шевченко и их родственничком-офицером! Станцуют они у меня огненный танец…
Игорь Владимирович вновь хмыкнул, на этот раз явно одобрительно, что подтвердили последовавшие за этим слова:
– Ну, потешься, потешься. Руку набей. Убей в себе жалость и милосердие. Главное – деньги. Они дают все. И делают все. Деньги – вот смысл жизни, и неважно, как они заработаны. Остальное все химера. Достойно жить и распоряжаться жизнью других должен человек сильный! А сильный – значит, богатый! Вот так, и никак иначе, сын! Все. Мне пора в контору. Отдыхай. Если что, найдешь меня по сотовому телефону.
– Найду, папа!