Вогнать бы в эти ненавидящие глаза по горящей лучине, чтобы свет навсегда померк для них, но это были артисты – товар. А его портить нельзя.
Поэтому, усмирив свой гнев, узбек перевел внимание на единственную в бригаде молодую симпатичную женщину. Даже страх в ее глазах не затмевал природной красоты, а, напротив, придавал даме некий шарм. Эх! Ее бы в сауну…
Садык подошел к женщине, спросил:
– Как тебя зовут, красавица?
– Тоня, – ответила она.
– Это твое настоящее имя или псевдоним?
– Псевдоним.
Узбек понимающе кивнул головой:
– Ясно! Сейчас модно брать псевдонимы. Только и слышно – поет Юлиан, выступает Земфира или Анастасия. Как же назвала тебя мать?
– Лидой.
– Фамилия!
– Гаврилова.
Садык криво ухмыльнулся:
– Да, с таким именем пробиться на сцену, наверно, тебе не удалось бы. Как чувствуешь себя, Лида?
– Плохо.
Узбек, изобразив удивление, переспросил:
– Плохо? Отчего же, милочка? Оттого, что оказалась здесь? Но ты сама приехала в Чечню! Или кто из коренного населения звал тебя? А может, тебя заставили ехать в командировку?
– Никто не заставлял, я сама решила поехать, – ответила Лида.
– А ты знала, что здесь идет война, что здесь каждый день убивают? Иногда в бою, иногда, как твоего коллегу, в плену, для устрашения противника?
– Знала.