Валентина вздохнула:
— Не все так радужно в моей жизни, как ты это представляешь. А муженька у меня из «высшего света», если выберемся отсюда, не будет. Пошел он к черту, подонок.
— Чего это ты о нем так ласково?
— Есть причина.
— Не хочешь говорить, не надо. А отцу позвони. Пусть вытащит тебя!
— Разговор идет о нас всех.
Дольский невесело усмехнулся:
— Да нет, Валюша, мы с Сергинским вне игры. Нас с ним отсюда уже не выпустят.
— Это смотря какие условия будут выставлены.
— Какие бы ни были. Исмаил-Хан согласится отпустить всех, но в лучшем случае, получив бабки, отпустит только тебя. Кстати, сколько он запросил за освобождение?
— Десять миллионов.
— Долларов?
— Ну не рублей же!
— Неплохой аппетит у этого Исмаил-Хана.
— Неплохой. Но мы или все выйдем отсюда, или никто.
— Не глупи, Валюша. Отпустит — уходи. Убивать нас духам резона нет, определят в рабство. А там, глядишь, с твоей помощью и мы обретем свободу. Так что не геройствуй.
Оператор посмотрел на часы:
— 13:28 местного времени. Если у тебя, Валюша, сутки на размышления, то и нас наверняка до часу завтрашнего дня духи не побеспокоят. Ну разве что жратву передадут. Выспимся. Хоть и хреноватенько в этом подвале, но он имеет одно существенное преимущество перед помещениями наверху. Здесь, по крайней мере, не жарко!
— Это точно!
Валентина легла с края топчана, глубоко задумавшись.