Я стал приводить Скокова в чувство: обтер мокрым полотенцем лицо, сунул в нос нашатырный спирт. Наконец он открыл глаза, мутно посмотрел на меня и простонал. Потом он снова закрыл глаза, пошевельнул одной рукой, потом другой, опять застонал. Я расстегнул его куртку – обычную, полевую, с выдранными звездочками на погонах – остались темные пятнышки: капитаном стал, мелькнула никчемная мысль. Над телом основательно поработали: синяки, кровоподтеки сделали его рябым. Открытых ран не было, но что творилось внутри, какие органы ему отбили, определить, конечно, было трудно. Я укрыл его одеялом, положил под голову свою куртку.
– Валера, ты меня слышишь?
Он вздрогнул и открыл глаза, несколько мгновений, не понимая, смотрел на меня, придушенно-хрипло произнес:
– Раевский? Ты… почему… здесь?
– Посадили.
Валера попытался сесть, я придержал его:
– Лежи, не вставай.
– Ты на кого работаешь, сука? – Он воспаленно посмотрел на меня.
– Сдурел, бредишь, что ли? – У меня и злости не было, я даже не удивился вопросу: в таком состоянии можно говорить все, что угодно. – Пошел в засаду – и сам нарвался, навалились, скрутили, по башке дали. – Я потер шишку, как бы предъявляя доказательство.
– Если б ты раньше приехал… – с трудом разлепил он разбитый рот и порывисто вздохнул. – Дышать больно.
Мне захотелось обнять его, ведь встретились, с Афгана не виделись… Но я лишь погладил его по жестким, давно не мытым волосам.
– Вот где встретиться пришлось…
– Ну, рассказывай, – тихо произнес Скоков и прикрыл глаза.
Я начал с того, как получил письмо от Петра Свиридова, как повстречался с Корытовым, попал к Хоменко, как он меня чуть не расстрелял. Валера лежал с закрытыми глазами, мне показалось, что он снова впал в забытье, но он подал голос:
– Ты повторил мой путь. Очень похоже…
Грюкнул засов, отворилась дверь. Мы смолкли. Вошел старик-охранник, в руках он держал чайник и две кружки.
– Вот держи, – протянул он и несколько кусков сахару. – Ну, как он?
– Еще не сдох, – тихо ответил Скоков.
Охранник потоптался, ничего не сказал и вышел, заперев дверь.
Я стал рассказывать про задание, одновременно разливая по кружкам чай, про вражду Хоменко и охранника президента. Скоков время от времени по ходу моего рассказа согласно или удовлетворенно кивал, как будто ему очень нравилась вся эта моя дурацкая история.
ebooksa