Ликвидатор

– Но почему?

– Все происходит на уровне подсознания. Но в Афгане в таких случаях я немедленно менял дислокацию, а уж про сон и думать не смел.

– Ну и как, выручало?

– Спрашиваешь… Столько раз.

– Успокойся, Гренадер. Это гражданка. К тому же мы давно покинули зону поиска. Да и ксивы у нас клевые. Не говоря уже о палитурке.[25] Пей, ешь и отдыхай.

– Но спать будем по очереди.

– Твоя правда. Решили…

Я знал, что все произойдет на моем дежурстве. Но не думал, что так скоро. Когда в дверь купе постучали и грубый голос сказал: "Открывайте, дорожная милиция. Проверка паспортов…" – я едва не выматерился вслух: черт бы побрал отдел планирования операций, теперь придется чесать на своих двоих хрен знает сколько!

Но делать было нечего, и я только сокрушенно вздохнул.

– Не дрейфь, Гренадер! – шепотом подбодрил меня Муха. – Прорвемся…

Я и не дрейфил – за дверью стояли свои. Для подкрепления моей легенды Кончак запланировал небольшой мордобойчик с отрывом – это чтобы Мухе жизнь медом не казалась.

В постановке должны были принимать участие молодые курсанты спецучебки: их не выпустят за стены заведения до конца следующего года, так что тайна моих похождений вряд ли станет достоянием специфической общественности.

А за это время, надеюсь, я смогу добраться до Толоконника. Естественно, в предстоящей сшибке я просто обязан был показать себя орлом…

Недовольно почесываясь – а кому нравится подниматься среди ночи, да еще чтобы лицезреть дебильную ментовскую морду? – я опустил фиксатор, препятствующий неожиданному открыванию двери, и сдвинул ее в сторону.

Он помедлил только несколько на секунду, может, чуть больше. Похоже, его смутила моя рожа биндюжника царских времен.

Но этого времени мне вполне хватило, чтобы осознать простую, как выеденное яйцо, истину: этих людей в милицейской форме не подпустили бы к спецучебке ГРУ и на пушечный выстрел.

Я даже не стал ждать условного знака, что все в норме и пора начинать представление. Его просто не могло быть.

И когда впереди стоящий верзила с оловянными глазами начал поднимать зажатый в руке пистолет, чтобы накормить нас с Мухой свинцовой кашей, – узнал все-таки, "отморозок" хренов! – я, нимало не смущаясь и не задумываясь о последствиях, страшным по силе тычковым ударом пронзил его горло до шейных хрящей.

Их было четверо. Я вырвался из купе, словно тайфун. Ошеломленные увиденным – понятное дело, они надеялись, как всегда, быстро пришить очередных лохов и смайнать в кассу за денежкой – бандиты почти не оказали сопротивления.

Наверное, я мог бы оставить кого-нибудь в живых, но долгое сидение в колонии, чересчур большое нервное напряжение и, наконец, закон ликвидаторов: живой свидетель – твоя могила – сделали свое.