– Примерно два часа назад.
– Тогда она шла не ко мне, а в мою сторону. Как видите, я живу на самом берегу озера, а эта девица любит принимать солнечные ванны в сочетании с водными процедурами. Если она вам нужна, ищите ее в какомнибудь укромном местечке возле воды. Говорят, что эта мамзель любит купаться в натуральном виде.
– Поищем, – пообещал майор и направился к двери. – До свидания.
– Всего доброго. – Я был сама вежливость.
– Может, мы еще к вам зайдем. Не возражаете?
– Какие проблемы… – Я пожал плечами. – В любое время дня… но не ночи. Учтите – спать я ложусь очень рано. У меня уже выработалась деревенская привычка нырять в постель с наступлением темноты, а вставать с первыми петухами.
– Учтем. Обязательно учтем… – Голос Усольцева вдруг стал подозрительно мягким и доброжелательным; так кошка, притворяясь сонной, прикрывает глаза и прячет свои острые когти, когда видит неразумную мышь, приблизившуюся к ней на опасно близкое расстояние.
Они ушли. А я еще долго сидел в полной неподвижности, тасуя, как колоду карт, узловые моменты нашего разговора.
Все выходило на то, что теперь менты от меня не отстанут. По крайней мере, до тех пор, пока не разыщут Каролину.
У меня даже начала созревать подлая мыслишка: а может сдать ее со всеми потрохами правоохранительным органам – и дело с концом? Поступить как Понтий Пилат – умыть руки. Тем более, что Каролина на роль мессии никак не тянула. А значит, моя вина перед вечностью будет микроскопично мала. Как-нибудь переживу.
Глава 15
Столичные медики достали меня до печенок. И не только меня, но и всех деревенских стариков. Я уже не говорю о Каролине, ставшей на время нашествия эскулапов добровольной узницей.
Она стала просто невыносимой. Ради вполне объяснимой предосторожности я мог посещать погреб и задерживаться там подольше только по вечерам, когда наступала темнота. Каролина, изнывающая от безделья и неопределенности, едва не бросалась на меня с кулаками, будто я был виновником всех ее бед.
Но я прощал ей такое поведение. Зосима, большой знаток женских душ, растолковал мне ее немотивированные выходки.
Он совершенно серьезно заявил следующее: слабая половина человечества потому так называется, что умишком слабовата. Поэтому грех на женщин обижаться. Нужно быть к ним снисходительным.
Я последовал его совету, хотя у меня на сей счет имелись иные соображения. И не только по отношению к Каролине.
Дело в том, что в составе группы столичных врачей-эпидемиологов прибыла некая весьма симпатичная особа без комплексов по имени Лолита. Да-да, ни больше, ни меньше – Лолита.
Она тоже имела какую-то врачебную специальность, но, похоже, в компании столичных эскулапов была чужой. Хотя и остальных, скорее всего, собирали, как говорится, с миру по нитке.
Однако они очень быстро нашли общий язык друг с другом, чего нельзя было сказать о Лолите. Она держалась особняком и в основном выполняла мелкие поручения руководителя группы, солидного с виду доктора наук с копной седых волос, которого звали Лев Борисович.
Врачи для начала обследовали всех жителей деревни. Больше всех досталось мне, Зосиме и старикам Коськиным. Мы чувствовали себя подопытными кроликами. Столько различных анализов и проб я никогда прежде не сдавал.