Сплетающие сеть

22
18
20
22
24
26
28
30

– У тебя что-то стряслось? Неужели Машка заболела? – спросил я, недоуменно хмурясь.

– Машка в порядке… – Зосима тяжело вздохнул.

– Только не вздыхай, как беременная корова, а объяснись.

– Дык, я потому и пришел… – Он выпустил клуб дыма. – Беда пришла, Иво…

– Нашел чем удивить. В последнее время беда из нашей деревни и не уходила. Она здесь получила постоянную прописку. – Я искоса взглянул на вялую Каролину.

Удивительно, но на слова Зосимы она почти не среагировала, только мельком посмотрела в его сторону с полным (а может наигранным) безразличием.

– Ну, и в чем она заключается, твоя беда? – Я тоже закурил.

– Ты знаешь, почему к нам врачей прислали?

– А он их об этом всю ночь расспрашивал, – неожиданно вступила в разговор Каролина, криво ухмыляясь.

Зосима посмотрел на нее с недоумением.

– Барышня не ведает, что говорит, – сказал я с отеческой заботой в голосе. – Ей сильно нездоровится.

– А-а… – Зосима понимающе кивнул. – Попрошу Дарью, пусть придет.

Бабка Дарья слыла в деревне ведуньей и народным лекарем. Действительно, в военные годы она служила медсестрой в госпитале и даже ассистировала во время хирургических операций.

Однако, несмотря на некий опыт, ее методы лечения резко отличались от общепринятых. Бабка Дарья болезни заговаривала.

Правда, этим дело не ограничивалось. После различных шаманских манипуляций она давала больным высушенные травы, коренья и порошки с обстоятельными разъяснениями на предмет их употребления. И что самое интересное – ее несколько необычные методы врачевания были весьма эффективными.

– Трепло… – фыркнула Каролина и посмотрела на меня уничижающим взглядом.

Я ожидал, что разразится гроза, но, похоже, ночные треволнения отобрали у нее слишком много сил. Она молча встала и начала мыть посуду.

Это уже прогресс, отметил я про себя не без удивления. Если так пойдет и дальше, то есть шанс воспитать кому-то еще одну добропорядочную жену, беззаветную хранительницу семейного очага.

– Так на чем мы остановились? – обернулся я к Зосиме. – О каких несчастьях ты говорил?

– Дык, это не я говорил, а Лев Борисович…